Князь Николай Андреич знал через m-lleBourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, вкоторой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и сбольшим нетерпением ожидал сына.

Чрез несколько дней после отъезда Анатоля,Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде ипросившего Пьера заехать к нему.

Князь Андрей, приехав в Москву, в первую жеминуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которойона отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князюm-lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.

Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьерприехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том жеположении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя вгостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившегочто-то о какой-то петербургской интриге. Старый князь и другой чей-то голосизредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула,указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить своесочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада итому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.

— Он сказал, что ожидал этого, — сказала она.— Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё-такилучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно былобыть…

— Но неужели совершенно всё кончено? — сказалПьер.

Княжна Марья с удивлением посмотрела на него.Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет.Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой,поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князяМещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском,известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло доМосквы.

— Теперь судят и обвиняют его (Сперанского)все те, которые месяц тому назад восхищались им, — говорил князь Андрей, — ите, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилостиочень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежеличто-нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им— им одним. — Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас жеприняло злое выражение. — И потомство отдаст ему справедливость, — договорилон, и тотчас же обратился к Пьеру.

— Ну ты как? Все толстеешь, — говорил оноживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. — Да,я здоров, — отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, чтоусмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказавнесколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как онвстретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого онвоспитателем для сына привез из-за границы, князь Андрей опять с горячностьювмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.

— Ежели бы была измена и были быдоказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы —с горячностью и поспешностью говорил он. — Я лично не люблю и не любилСперанского, но я люблю справедливость. — Пьер узнавал теперь в своем другеслишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждомтолько для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.

Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взялпод руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. Вкомнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрейподошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку вбумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицоего было нахмурено и губы поджаты.

— Прости меня, ежели я тебя утруждаю… — Пьерпонял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразилосожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; онрешительно, звонко и неприятно продолжал: — Я получил отказ от графиниРостовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или томуподобное. Правда ли это?

— И правда и не правда, — начал Пьер; но князьАндрей перебил его.

— Вот ее письма и портрет, — сказал он. Онвзял связку со стола и передал Пьеру.

— Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.

— Она очень больна, — сказал Пьер.

— Так она здесь еще? — сказал князь Андрей. —А князь Курагин? — спросил он быстро.

— Он давно уехал. Она была при смерти…

— Очень сожалею об ее болезни, — сказал князьАндрей. — Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.

— Но господин Курагин, стало быть, не удостоилсвоей руки графиню Ростову? — сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколькораз.

— Он не мог жениться, потому что он был женат,— сказал Пьер.

Князь Андрей неприятно засмеялся, опятьнапоминая своего отца.

— А где же он теперь находится, ваш шурин,могу ли я узнать? — сказал он.

— Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, —сказал Пьер.

— Ну да это всё равно, — сказал князь Андрей.— Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что яжелаю ей всего лучшего.

Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей,как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что-нибудь или ожидая, нескажет ли чего-нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.

— Послушайте, помните вы наш спор вПетербурге, — сказал Пьер, помните о…

— Помню, — поспешно отвечал князь Андрей, — яговорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могупростить. Я не могу.

— Разве можно это сравнивать?… — сказал Пьер.Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:

— Да, опять просить ее руки, бытьвеликодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен иттиsur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. — Ежели ты хочешьбыть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай.Так ты передашь…

Пьер вышел и пошел к старому князю и княжнеМарье.