Дьявол наконец показал свою сущность. Ему больше не требовалось скрываться.

Похоже было, что превращение Силы в преданную служанку Шинсана – лишь вопрос времени. Даже Радеахар, лихорадочно сновавший над старой крепостью, ничем не мог помочь. Тервола научились нейтрализовывать Нерожденного.

Сколько еще? Два часа? Четыре? Вряд ли дольше. Вартлоккур смотрел на Мглу, тоскуя по Непанте.

В живых оставались четверо – оруженосец, Веслав, его знаменосец и баронет из Двара. Склон холма устилали тела. Бадаламен продолжал сражаться в одиночку.

Прирожденный генерал нанес удар. Оруженосец упал с глубокой раной в боку. Землю вокруг него взрыли конские копыта. Пошатываясь, он поднялся. Затем упал баронет, а за ним, вскрикнув, и знаменосец. Оруженосец подхватил падающее знамя, бормоча:

– Оно не может упасть перед его величеством.

Бадаламен снова ударил, на этот раз словно в замедленном темпе. И еще более медленным показался ответный укол древком знамени, который нанес ему юноша.

Веслав рухнул наземь, и следом упал Бадаламен, которому древко вонзилось под ребра. А поверх их обоих свалился оруженосец Одесса Хомер.

Тайной, которую так долго пытались разгадать чародеи с обеих сторон, оказался юноша с импровизированным оружием. Так порой играет с людьми судьба, приоткрывая обрывки грядущих событий.

Хлестнув коня, Мегелин вырвался на берег реки. Его ждал бой, но Белул быстро вырезал аргонские заставы. Мегелин окинул взглядом поле битвы. Ничто не мешало добраться туда, где шло главное сражение. Лагерь Шинсана, похоже, никто не оборонял – большинство билось на переднем крае. Собрав капитанов, он отдал приказы. Промокшие и уставшие всадники распределились по отрядам.

– Три часа, Белул, – заметил молодой король, глядя на клонящееся к западу солнце.

Белул не ответил, но последовал за ним. Ему вполне хватало ума понять, что победа над Шинсаном полностью отвечает интересам его народа.

Конница промчалась через лагерь и окружила холм, на котором высилась старая крепость. Мегелин и горстка его последователей вторглись в цитадель, но ничего там не обнаружили, хотя во внутреннем дворе они вспугнули крылатого коня, который взмыл в воздух и улетел на восток. Озадаченный Мегелин повел солдат в тыл противника. Он миновал то место, где случились драматические события с участием Бадаламена и Одессы Хомера, всего через несколько минут после их завершения и так никогда и не узнал, что произошло.

Сотник доложил тервола о случившемся.

В живых их осталось не больше десятка. Каждый в давние времена принес клятву Эхелебу, и каждого спас от Нерожденного Звездный Всадник. Но командование постепенно переходило к неподготовленным претендентам и сержантам. Отрекшись от клятв, тервола вновь выбрали командиром Ко Фэна.

– Все. С нами покончено, – сказал Фэн. – Но это вовсе не значит, что наше дело проиграно. Я предлагаю отступить.

Тервола согласились. Судьба Шинсана не могла больше зависеть от фантазий Эхелеба, но и не могла решиться без легионов, которые полностью истощили свои силы, стремясь победить сегодня. Следовало сохранить костяк армии, чтобы Шинсан смог вновь восстановиться завтра.

Туманившая разум кровавая пелена рассеялась. Несколько мгновений Рагнарсон озадаченно стоял посреди побоища, высоко подняв щит и опустив топор. Натиск ослаб, и его солдаты перестали отступать. Войско, пребывавшее на грани гибели, уже готовое разбежаться, неожиданно сомкнуло ряды…

Или нет?

Поймав ошалевшую хромую лошадь, он сел на нее и тут же увидел, что Шинсан отходит – как всегда, в образцовом порядке, сперва эвакуируя раненых и продолжая атаковать вдоль узкого прохода, чтобы облегчить бремя войскам, ждавшим на вершине холма. За ними мчались люди в одеждах всадников пустыни. Солдаты Востока не обращали на них внимания, уже успев наглядно показать им, что слишком приближаться не стоит.

Солнце клонилось к горизонту – через час должна была наступить полная темнота. Браги ругался, кричал, умолял, но его солдаты лишь стояли, опираясь на оружие, и взгляд их говорил о том, что они уже видели слишком много пролитой крови. Их не волновало, насколько уязвим противник, – главное, он отступал, и этого было достаточно. Поймав другого коня, Браги помчался по полю боя в поисках тех, кто готов был сражаться дальше.

Возле крепости он заметил движение – в сторону легионеров метнулся некто с белыми волосами, но всадники Мегелина вновь загнали его внутрь. Охваченный диким злорадным весельем, Браги направил коня к разрушенной цитадели. Он миновал останки Бадаламена, едва их заметив. Из горла рвался безумный смех.

Горбун смотрел, как варвар верхом на коне неумолимо, словно надвигающийся ледник, пересекает поле смерти. В миле к востоку Фэн руководил сборкой понтонов, которые подготовил Бадаламен. Он взглянул на небо, но крылатого скакуна нигде не было видно.

Горбун сплюнул от злости. Могущественное оружие Виндмьирнерхорн, Рог Звездного Всадника, с помощью которого он мог сотворить что угодно, осталось привязанным к спине коня. Перед лицом врага он чувствовал себя голым и беззащитным, зная, что может рассчитывать лишь на собственную хитрость и предвидение – и еще на Полюс.

Всадник приближался, и в преддверии неизбежной стычки размеры его казались сверхъестественными. Горбун метнулся в заваленную обломками крепость, пробежав через остатки лаборатории Магдена Нората. Что с эскалонцем? Наверняка стал первой сбежавшей с корабля крысой, подумал он. Жалкий трус, воплощавший в своих творениях собственные мечты и фантазии.

Фадема, однако, сидела там же, где он ее оставил, в обществе его дряхлого безмозглого сообщника.

– Все кончилось? – спросила она.

– Пока нет, моя госпожа. Но уже почти.

Улыбнувшись, он шагнул мимо нее к заваленной мусором полке и взял скальпель Нората.

– Хорошо. Я уже от всего этого устала.

– Ты отлично отдохнешь. – Запрокинув ее голову, он перерезал ей горло. Старец нахмурился. – Пришлось вмешаться судьбе, мой старый друг. Наша бойня превращается в сельскую ярмарку. Держи. – Старец взял у него скальпель. Звездный Всадник начал гасить светильники. Когда остался только один, он достал золотой медальон и поместил его посреди лба, над «третьим глазом». – Тервола решили ограничить свои потери. Мне следовало сообразить, что в первую очередь они всегда будут преданы Шинсану. Ага! Я слышу Их. Они смеются. Мое пророчество Их развеселило. – Он спрятал медальон в карман. – Кое-кого это напугает до смерти. – Он наклонил голову, прислушиваясь. В темном коридоре отдалось эхо размеренного топота сапог. – Он идет. – Горбун взял с полки неосвященный кинжал убийцы. – Финальная сцена, мой старый друг.

Вартлоккур, Визигодред и Мгла, единственные оставшиеся в живых из Первого Круга, устало смотрели на Зимнюю Бурю. Снаружи, повинуясь приказу Вартлоккура, покачивался на ветру отупевший, безоружный и измученный Нерожденный.