Младший, будучи добрым республиканцем, сначала воздерживался от поддержания Лиги, но под опекой Фосдика он сбросил свой изоляционизм и выделил два миллиона долларов на ее новую библиотеку и дал щедрый целевой капитал на ее организацию здравоохранения. Для содействия международной гармонии он участвовал в проектах, начиная от поддержки нового Совета по международным отношениям, основанного в 1921 году, и до создания Международных домов в четырех университетах. (Каждое Рождество они с Эбби устраивали прием для сотни студентов из Международного дома в Университете Колумбия.) Самым крупным пожертвованием Младшего за это десятилетие стал дар в двадцать восемь миллионов долларов на создание Международного образовательного совета, который будет давать стипендии в естественных науках и перенесет работу СОВ на глобальный уровень.

Во время поездки во Францию в июне 1923 года Младшего и Эбби поразило ухудшающееся состояние Версальского дворца: ограда проржавела, с потолка капала вода, статуи в саду упали. Младший предложил премьер-министру Франции Раймону Пуанкаре один миллион долларов на ремонт крыши и садов Версаля, срочный ремонт в Фонтенбло и восстановление великолепного Реймсского собора, поврежденного во время военных бомбежек – от этого предложения французы не могли отказаться. Младший предпочитает минеральную воду «Перье» шампанскому, и французов это несколько шокировало, но им понравились его скромные манеры, настолько не соответствовавшие карикатурным образам самодовольных американских миллионеров. Однажды он приехал на машине в Версаль из Парижа, но охранники на входе для посетителей сообщили ему, что дворец закрыт. Не став настаивать на особом обращении, он сел в машину и вернулся в Париж – скромность, которая принесла ему похвалу всей Франции и помогла снять некоторые спорные вопросы по поводу его покупки знаменитых Гобеленов с единорогами. Младший потратил еще больше миллионов во Франции и вложил средства в новое здание Американской церкви, смотрящее на Сену. Неожиданно став вездесущим филантропом, он восстановил библиотеку Токийского императорского университета после землетрясения в 1924 году, оплатил раскопки Агоры – древней рыночной площади Афин; организовал Восточный институт в Чикагском университете и профинансировал Палестинский музей в Иерусалиме для хранения библейских артефактов.

* * *

После смерти матери в 1915 году Младший расширил и свои взгляды на религиозной арене и пришел к более экспериментальному открытому подходу. Рокфеллеры пытались сбросить свою эксклюзивно-баптистскую ориентацию еще во время шумихи с «запятнанными деньгами». После того как семь организаций религиозной службы объединили ресурсы для помощи американским войскам в Первую мировую войну, атмосфера для межконфессиональной работы казалась подходящей. Старший верил, что конфессии имеют ценность, но все должны отчитываться, по модели «Стандард Ойл», одному централизованному управляющему органу, тогда как, по мнению Младшего, церкви работали бы эффективнее, если бы не были разбиты на конфессии. Он оплатил исследования, показавшие избыток церквей в сельских общинах и предлагавшие объединиться, чтобы сократить чрезмерные мощности. В 1920 году он выступил организатором Всемирного межцерковного движения, которое поощряло единство христианских конфессий. Как политик, в предвыборную компанию он отправился в утомительный тур по сбору средств в двенадцать городов. Попытка объединения обернулась фиаско, он собрал всего три миллиона долларов – треть того, что шло от Рокфеллеров; большинство конфессий цинично пользовались движением, чтобы прибрать к рукам деньги на собственные сектантские цели.

В декабре 1917 года Младший произнес речь в Баптистском социальном союзе, которая поразила традиционных людей, как полная ересь. Набросав проект новой объединенной церкви, он сказал: «Она объявит таинство, ритуал, символы, все не важными для принятия в Царство Божие или Его Церковь. Жизнь, не догмы, станет ее проверкой; что человек делает, а не то, что он говорит; важно, что он есть, а не то, что есть у него»24. Заняв позицию, которая его матери показалась бы богохульством и которую он никогда бы не озвучил, будь она жива, Младший теперь верил, что люди, которые проявляют моральный дух Иисуса, религиозны независимо от того, исполняют они христианские ритуалы или нет.

В начале 1920-х годов Баптистскую церковь разрывали враждебные столкновения между южными фундаменталистами и северными либералами по поводу правильного толкования Библии, и этот жаркий спор вылился в 1925 году в кульминацию – «Обезьяний процесс» Скоупса. Младший, отбросив свою неуверенность, яростно нападал на «узкие и средневековые учения» фундаменталистов и обвинял их в том, что они плодят вражду и разделение. Критика была более резкая и уверенная, чем Младший высказывал ранее, и к середине 1920-х годов он открыто сомневался в буквальной интерпретации Библии, считая ее несовместимой с современной наукой. К этому моменту даже Старший приходил к образной интерпретации. С точки зрения фундаменталистов эти еретические взгляды превращали религию в разбавленную разновидность социальной работы, и в 1926 году в растущей реакции Южная баптистская конвенция утвердила историю сотворения мира, как описано в Книге Бытия, и твердо отвергла теорию эволюции.

Младшего поддержало в его взглядах новое влияние: Гарри Эмерсон Фосдик, старший брат Реймонда Б. Фосдика. В 1924 году, когда Корнелий Вулфкин ушел с поста пастора Баптистской церкви на Пятой авеню (двумя годами ранее она переехала на Парк-авеню), Младший увидел, что освободилось место для харизматичного лидера, который храбро повел бы паству к межконфессиональности. Фосдик, молодой пастор, поддерживал социальное евангелие и проповедовал обездоленным в трущобах нижнего Манхэттена и аппалачских барачных поселках. В начале пути он был даже чем-то вроде «разгребателя грязи» и восхищался работой Линкольна Стеффенса, Рэя Таннарда Бейкера и других коллег Иды Тарбелл. В 1922 году он произнес противоречивое наставление «Должны ли фундаменталисты победить?», которое стало таким сильным и чистым заявлением модернистских взглядов, что он чуть не попал под суд пресвитерианского синода за ересь. Иногда его клеймили, как социалиста, а однажды назвали «Джесси Джеймсом теологического мира» – Фосдик отрицал девственное рождение, непогрешимость Библии и традиционную версию Второго пришествия25.

В 1925 году из-за своих нетрадиционных взглядов Фосдик, на самом деле баптист, ушел из Первой пресвитерианской церкви. Младший обхаживал его в разгар этой спорной ситуации. Младший крайне редко напрашивался на неприятности, и Фосдик был как громом поражен приглашением возглавить Баптистскую церковь на Парк-авеню. Во время их разговора Фосдик, разделяющий левые взгляды, высказал сомнения по поводу должности пастора такой богатой церкви. Пытаясь заманить его, Младший пустил в ход идею создать новую церковь, которая бы служила более разнородному сообществу. Фосдик все еще колебался. Когда Младший начал настаивать, пытаясь узнать причину, Фосдик выпалил: «Потому что вы слишком богаты, а я не хочу прославиться как пастор самого богатого человека в стране». Последовала неловкая пауза. Затем Младший ответил: «Мне нравится ваша прямолинейность, но вы полагаете, что больше народа будет критиковать вас за мое богатство, чем меня за вашу теологию?»26 Мужчины рассмеялись, и это стало началом близкой дружбы.