обычно… не безобидны, — возразил я. — И потому подлежат уничтожению. Так что изучать можно только то, что от них останется.

— Понимаю. Но и останки представляют огромный интерес.

— Хорошо. Я ничего не могу обещать, но… поговорю на этот счёт с начальством, — кивнул я.

Если честно, я и не задумывался, а что вообще Путилин делает с останками чудовищ. Уж точно не в мусорку выбрасывает. Я видел, как он тщательно упаковывает все, даже самые мелкие улики, но куда их потом девает? Отправляет в Службу Экспертизы? Надо и правда уточнить этот момент…

Больше я профессора не отвлекал, а чуть погодя, когда мы дошли уже до середины оранжереи, я и вовсе потихоньку отделился от группы студентов, прошмыгнув в один из боковых проходов, ответвляющихся от центрального. В конце его я заметил дверь, рядом с которой стояли прислонённые к стене грабли и лопата. Похоже на вход в какую-то подсобку. И раз уж её видно с центрального прохода, то, возможно, и Катя именно её имела в виду…

Пригибаясь, чтобы не задеть нависающие над головой побеги каких-то вьюнов, я аккуратно прокрался к двери. Попутно снова присматривался к обстановке магическим зрением — вдруг всё-таки попадутся какие-то следы. Но здесь, в оранжерее, выслеживать Одарённую было затруднительно — большинство растений здесь тоже довольно мощно фонили эдрой, и это здорово отвлекало.

Дверь в подсобку оказалась не заперта. По ту сторону я, к своему удивлению, обнаружил не маленькую кладовку, а проход в целый лабиринт каких-то полутёмных вспомогательных помещений, которые к тому же находились в стадии перманентного ремонта. Уже через несколько шагов после двери пришлось пригибаться, чтобы пролезть под деревянными лесами, заляпанными пятнами белил, потом лавировать между кадками с какими-то засохшими кустами, перешагивать через мешки и ящики…

Куда идти, тоже было не очень-то понятно — проходов я насчитал аж пять штук, в том числе один — на уровне второго этажа. К нему вела ржавая лестница, похожая на пожарную.

Сунувшись в дверь слева, я обнаружил за ней разнорабочего в заляпанном краской комбинезоне, спящего на придвинутых друг к другу ящиках. О том, что он меня обнаружит, можно было не беспокоиться — запах перегара в комнатёнке стоял такой густой, что можно было и самому захмелеть. За следующей дверью обнаружился довольно большой склад с инструментами и какими-то мешками — скорее всего, удобрениями, к тому же довольно вонючими.

Завернув за угол, я оказался в тупиковом коридоре с еще тремя дверями, на двух из которых висели ржавые навесные замки, похоже, не открывавшиеся годами. За третьей — ещё один склад со всяким садовничьим добром…

Мда… Похоже, глухо.

Быстро нарастало разочарование, смешанное с раздражением, особенно когда я ещё и умудрился вляпаться полами шинели в ведро с какой-то чёрной жижей. Оттирая пятно, я всё же не переставал оглядывать склад.

Но кого-то же Скворцова здесь видела? И вряд ли бы она перепутала Беллу с каким-нибудь местным рабочим или даже тёткой-дворничихой. Как минимум, она видела молодую черноволосую женщину. А что такая особа могла делать здесь, возле подсобок?

Мне вспомнился момент, когда я сидел на чердаке ресторана Хаймовича, скованный параличом, насланный Беллой. И их разговор с Арамисом… План с шипом хорош, но без этого юноши у нас вряд ли что-то получится… Что за план с шипом? Ассоциации сразу с какими-то растениями. Шипастых среди них хватает — взять тот же плотоядный кактус, о котором только что рассказывала Коржинская…

Ещё один довод в пользу того, что Белла может скрываться именно тут, на территории университета. Она ведь и студенческую форму раздобыла через Скворцову — ещё тогда, пару недель назад. Так что довольно давно здесь крутится. Правда, чтобы скрываться здесь долго, ей нужно какое-то более-менее обжитое помещение. Как минимум отапливаемое — ночи уже очень холодные…

Я решил всё же обследовать, что скрывается за остальными дверями, и в итоге, толкнув последнюю из них, вышел на улицу, во внутренний дворик, явно предназначенный для рабочего персонала. Он был обнесён дощатым забором, вдоль которого складировались кучи какого-то хлама, которому не нашлось места на основном складе. Длинное бревенчатое строение с печной трубой на крыше и маленькими застекленными окнами — как раз, видимо, жилой барак для рабочих. А в дальний конец, к воротам, ведёт заметная колея. Сюда время от времени привозят какие-то запасы…

И тут я замер — потому что увидел машину. Небольшой чёрный грузовичок с открытым кузовом и брезентовой крышей кабины стоял прямо у крыльца барака. Примерно такой описывали свидетели, когда Бэлла увезла Полиньяка прямо с территории универа. И, кажется, на таком сбежал Арамис из Громовских бань. А может, и прямо на этом. Очень уж похож. Что-то не верится в такие совпадения.

Да у них здесь ещё одно логово! У «Молота Свободы» или конкретно у Беллы с Арамисом.

Я подошёл к машине, заглянул в кабину, сосредоточился на поиске следов остаточной эдры… Есть! Последние сомнения были развеяны.

Позади меня скрипнула дверь — кто-то вышел из барака.

— Эй, ты чего у машины шастаешь? А ну, пшёл отсюда!

Я обернулся, окинув взглядом небритого мужика лет сорока, в потёртой кожанке и бесформенном картузе с треснувшим козырьком, натянутым на самый лоб. На подсобного рабочего из оранжереи не похож, скорее шофёр.

— Я кому сказал? Отошёл от машины! — нахмурившись, прорычал он. — И вообще, сюда нельзя!

В груди вдруг заклокотала ярость, смешанная с отвращением, и подавил я её с огромным трудом и даже некоторым удивлением. Кажется, если бы дал себе волю — то просто раздавил бы этого несчастного мужичка на месте. В буквальном смысле — прибил голыми руками, как того кабана утром. И за что? Просто за грубый окрик? В нём нет ничего удивительного — обычная реакция шоферюги, увидевшего, как кто-то трётся у его машины. Но меня его обращение почему-то возмутило. Да так, что гнев не удалось погасить полностью.

— Ты с кем так разговариваешь, быдлан? — процедил я угрожающе и зашагал к нему.

Мужик чуть попятился, сунул руку в карман кожанки. Не знаю уж, что он хотел достать, но не успел. Меня накрыла новая вспышка ярости, правый кулак сам собой налился зарядом эдры, заставившим воздух вокруг него задрожать.

Левой рукой я толкнул шофёра в грудь, отбрасывая к стене. Ударил правой, лишь в последний момент уведя кулак чуть в сторону. Ухнул в стену рядом с его головой так, что в бревне осталась здоровенная вмятина, а с