– Представь себе, намедни в храме я передала список для заздравной службы. И, конечно, упомянула твоё имя, хотя, сама понимаешь, чем больше молитв, тем дороже выходит. Но для спасения твоей души, девочка, я готова ходить голой и босой, – вещала тётка, наставительно пристукивая ложкой. – И вот служка меня и спрашивает, кто, мол, такая девица Леореса, а сам смотрит нагло. Я готова была со стыда сгореть! Даже какой-то мальчишка нас презирает по твоей милости.

– А сколько лет служке? – ковыряя ложкой напрочь остывший гороховый монолит, поинтересовалась Леора. – Может, он просто обо мне никогда не слышал.

– Утешай себя! – фыркнула тётка. – Оправдание удел слабых духом! Ты виновата…

– Я виновата, – протянула Недил, не замечая, как сжимает кулаки по обеим сторонам своей тарелки. – Я виновата в том, что высокие рода решили поднять бунт и умудрились всё банально про… профукать. Я виновата, что отец сбежал, нимало не интересуясь дальнейшей судьбой собственной семьи. Я виновата, что мой дядя, ваш муж, дал ему возможность унести ноги, и сам погиб.

– А ты бы, конечно, предпочла, чтобы папенька тоже оказался в земле? – попыталась съязвить Рейла, забыв, что Леору нужно игнорировать.

– Да, – ответила Недил, подняв голову, глядя на сестру, – тогда бы, по крайней мере, мне было за что его уважать.

– Как ты можешь? – вспылила тётка. – Он достойнейший человек, человек чести!

– По-вашему, оставлять жену с детьми фактически от голода умирать – это честь?

– Для гордых бедность не упрёк! А ты погналась за грехом, потому как он слаще. И теперь выслуживаешься перед самозванцем.

– А мне плевать, какие у императора права на трон, – Леора понимала, что почти орёт, а этого делать не стоило, с какой стороны не посмотри. Но ярость клокотала кипятком – не удержишь. – Да нам нужно его величество каждый день благодарить, что по его милости у нас отобрали только титул и земли, а могли бы перевешать как семью предателей. Это вам в голову не приходило? А папеньке моему, когда он в эмиграцию подался?

– Я тебя ненавижу! – взвизгнула Рейла, вскакивая, бросила штопанную-перештопанную салфетку на стол. – Из-за тебя и таких, как ты, я никогда не выйду замуж! Я никому не нужна!

Сестра, разрыдавшись, выбежала из зала.

– Главное, чтоб самой себе нужна была, – пробормотала под нос кадет, остывая.

– Ну и чего ты добилась? – поджала губы тётка. – Между прочим, она права, Рейле уже семнадцать, если ты не помнишь.

– А мне почти двадцать, – буркнула Недил.

Злость схлынула, оставив едкий осадок.

– Ты себя, греховодницу, с ней не сравнивай. Рейла чистая девушка, строго себя блюдущая. И, пожалуйста, выйди из-за стола. На сегодня, думаю, твоих спектаклей достаточно.

Леора встала, отодвинула стул, громко скрипнув ножками по ничем не прикрытому каменному полу, поклонилась по-военному, по-мужски.

А мать так ни слова и не сказала. Казалось, что скандал вообще мимо прошел, она и не заметила.

Лечь спать пришлось рано, всё равно делать было решительно нечего. Но уснуть никак не удавалось: одеяло воняло псиной и совершенно не грело, да ещё бок разнылся. Ну и, конечно, мысли одолевали.

– Леора! Пс-с, Леора, ты спишь? – послышался из-за двери придушенный шепот, когда серенький свет, пробивающийся через щелястые ставни, окончательно погас.

– Нет, – в полголоса ответила Недил, улыбаясь непонятно чему. – Иди сюда.

Дверь тихонечко скрипнула и Алика, обряжённая в слишком длинную, не по росту рубаху, мышкой скользнула в комнату. Кадет приглашающе приподняла край одеяла, охнув, когда абсолютно ледяная ступня проехалась ей по ноге, обняла девчонку, согревая. Сестрёнка довольно, точно как щенок, сопела ей в подмышку.

– Слушай, совсем забыла! – шлёпнула себя по лбу Леора. Потянулась к сумке, брошенной тут же, рядом с кроватью, достала куклу. – На, тебе.

– Что это? Это подарок? – Алика уселась, натянув одеяло на голову, шалашиком, пытаясь на ощупь определить, что ей сестра сунула. – Ой, это кукла, да? Всамделишная? Вот прям настоящая? Мне?

– Всамделишная и тебе, – кивнула Недил, пытаясь справиться с подкатившей к горлу виной.

– Я никому-приникому её не покажу, – серьёзно поклялась девочка, – знаю, где спрятать.

– А почему её никому показывать нельзя?

– Так тётка осерчает, что ты!

Святой отец! «Прям», «осерчает», вот «радовая»! И это дочь властителя!

– Тогда не показывай. Ложись давай, спать пора.

– Ой, я не могу! Я обещалась! Леора, ты королеву видела? Ну хоть одним глазком? А других дам? Расскажи, ну расскажи, пожа-алуйста!

Алика, прижимая куклу к груди, молитвенно сложила руки и вроде бы даже глаза вытаращила.

– Кому это ты обещала и что?

– Так Рейле, она под дверью подслушивает, только сюда не пойдёт. А обещалась, что про королеву расскажешь, и какое у неё платье, и драгоценности, и, вообще, про всё. А, может, ты её не видала? – расстроилась сестрёнка.

– Не только видела, но и разговаривала, – успокоила Леора, снова укладывая девчонку. – И она не королева, а императрица, потому что у нас империя.

– А она красивая? И в короне?

– Ты слушать будешь?

– Молчу, молчу, – испуганно пробормотала Алика, натягивая одеяло выше носа.

– Тогда слушай…

За дверью кто-то явно переступил с ноги на ногу и вздохнул.

Левый всё побери, о чём она только думала? Ах, любовь не получилась! Ой, подвига не оценили! Подумаешь, ну хам маркграф, её всерьёз никто не воспринимает и цели в жизни нет. Какие, к чёрту, цели, когда сестёр на самом деле спасать надо! И никто, кроме неё, этого не сделает. Просто некому делать-то.

***

Алика сказала, что мальчишка, которого с запиской в деревню можно послать, по утрам на конюшне работает. Правда, для того, чтобы отыскать эту самую конюшню, Леоре попотеть пришлось, покружить между старых заброшенных сараев, сложенных из речного камня. Ну а когда нашла, никакого мальчишки там, конечно, не оказалось. Собственно, в конюшне вообще никого не было, даже лошадей. Только перегородки, пытающиеся сойти за денники, охапки сена, да прямые спицы солнечного света, упирающиеся в засыпанный трухой земляной пол.

Недил постояла, покачала ладонью калитку загона, раздумывая, как лучше поступить. Уже хотела было уйти, да заметила, что умудрилась сапог навозом испачкать, наклонилась, подобрав пук соломы.

– Позвольте мне, госпожа.

Леора выпрямилась так резко, что едва равновесие не потеряла, спасибо, мужчина, вдруг оказавшийся рядом, под локоть поддержал.

Впрочем, он скорее походил на сказочного гиганта, чем на человека – такому прямая дорога в императорские гренадёры. Конечно, незнакомец и стоял-то против света, но ещё и лицо его было так высоко, что оказалось в тени.