Он будет все больше удаляться от света.

Эти воспоминания о мисс Трейнор опечалили нас.

Мы заново переживали позор той далекой ночи.

Когда мы бросили ее.

Поплелись прочь с опущенными головами.

Молча соглашаясь с ее судьбой.

И она полетела вниз.

Мы помнили, как весело она пела во время начального опанциревания, словно отрицая происходящее.

«Тяжелая ветвь провисла».

Милое дитя.

Приятный голос.

Который постепенно становился менее приятным, по мере того как первоначальный панцирь формировался и она обретала вид вороны размером с девочку.

Которая прокаркивала кошмарный вариант той мелодии.

Махала на нас человеческой рукой и огромным черным крылом, если мы подходили слишком близко.

Мы сделали недостаточно.

В то время были еще совсем новичками.

И были озабочены преодолением здешних трудностей.

А они были такими, что просто так не отмахнешься.

И за это время ничуть не стало проще.

Мое мнение о самом себе после того случая ухудшилось.

Да.

Теперь колокол часовни пробил три раза.

Возвращая нас к настоящему и оставляя свое обычное дисгармоничное послезвучие.

Эгоистично, эгоистично, эгоистично.

Два главных глаза мистера Бевинса расширились, словно говоря: Джентльмены, пора.

Но мы медлили.

Отталкивали щупальца, которые появлялись.

Парнишка погрузился в молчание.

Погрузился в себя.

То терял сознание, то возвращался назад.

Бормотал что-то, дрожал, явно забылся в лихорадочном сне.

Мама, прошептал он.

Мама говорит, я могу попробовать леденцовый город // Когда выздоровею и встану // Она оставила мне шоколадную рыбку и медовую пчелу // Говорит, я когда-нибудь буду командовать полком // Буду жить в роскошном старинном доме // Женюсь на какой-нибудь милой и хорошенькой девушке // У меня появятся маленькие // Ха ха // Мне это нравится // Мы все будем встречаться в моем роскошном доме и отлично проводить // Я стану веселой старушкой, говорит мама // Вы, мальчики, будете приносить мне сладости // Целый день // А я буду сидеть // Стану такой толстой // Вам мальчики придется купить тележку и по очереди меня возить ха ха

Мама умеет так хорошо смеяться

Мы на третьей ступеньке // Ступенька Номер 3 // На ней три белых розы // Вот как получается от // Ступеньки Номер 1 до Ступеньки Номер 5 по числу белых роз: 2, 3, 5, 2, 6

Мама подходит совсем близко // Прикасается своим носом к моему // Это называется «нюх-нюх» // Мне кажется, это совсем по-детски // Но я все же позволяю так делать время от времени

Приходит папа, говорит, Слушай, могу я забраться на эту груду

Он может

Если папа поставит колени на Ступеньку Номер 2 и вытянется, то сможет дотянуться пальцами до Ступеньки Номер 12 // Он такой длинный // Делал это // Много раз

Больше никаких груд Пока я не наберусь сил

Поэтому я знаю я должен // Должен остаться // Это не легко // Но я знаю честь // Штыки примкнуть // Как быть отважным // Это нелегко // Помните полковника Эллиса // Убит мятежниками // За храбрость, когда сорвал флаг мятежников с частного // Я должен остаться // Если я захочу вернуться // Домой // Когда я смогу // Когда мне позволят

Никогда если буду слабый

Может быть если буду сильный

Глаза мальчика открылись.

Странно здесь, сказал он.

Ничуть не странно, сказал мистер Бевинс. Не так чтобы очень.

Человек привыкает к этому, сказал преподобный.

Если он здешний, сказал мистер Бевинс.

А это уж никак не ты, сказал преподобный.

И тут мимо проплыли три гелеподобных шара, словно в поисках кого-то.

И мы поняли, что миссис Эллис была третьей из нас, кто сдался.

Шары теперь проплывали пустыми, иначе говоря, дочерей в них не было.