Судно сильно тряхнуло, а пилотажный щит ощутимо прогнулся от столь резкого перехода, но и я, и «Лазурит» с честью выдержали это испытание. Дальше всё стало на порядок проще. Выжимая всю мощность из маневровых двигателей и нещадно тратя ёмкость накопителей гравитационным двигателем скафандра, рванул прямо к чётко ощущаемому впереди шару Катара.

– Я снова на связи! Как там дела?

– Никто ничего не понимает! Как ты оказался на шестом месте?!

– Шестом? Круто! Правда, боюсь, остаться на нём не получится – моя скорость куда ниже, чем у соперников в обычном космосе.

– Но как это у тебя получилось?!

– Манёвр с выходом в точке Лагранжа. В другой ситуации это не дало бы никакого преимущества, но Катар – спутник! И эта точка находится куда ближе к его поверхности, чем обычно.

– Я передала твои слова. Все очень удивлены и восхищены! Говорят, что такой манёвр совершить чрезвычайно сложно! Никто больше не решился.

Скорее, даже не подумали о такой возможности. И были правы, так как далеко не любое судно на такое способно. Мой «Лазурит», возможно, единственный из всех, участвующих в этой регате. Вот вам за «древнее судно новичка»! Попробуйте, повторите!

Как и ожидалось, шестым приземлиться не удалось, но и восемнадцатое место – это уже совсем не то же самое, что девяносто девятое. А ведь самые главные для меня перелёты ещё впереди. Одно несколько снижало мою радость – первые четыре пилота имели солидный отрыв от всех остальных, так что огромный скачок в позиции весьма скромно приблизил меня к лидерам. Но тем не менее первая двадцатка! Да и манёвр в точке Лагранжа – этого уже достаточно, чтобы окупить участие в регате. Выиграю, не выиграю – это уже дело второе. А то, что моё имя станет ассоциироваться с весьма рисковым, а главное – умелым пилотом, огромный плюс! Когда работаешь на себя, реклама – это всё.

Теперь бы не слиться. Более чем уверен, что половина участников регаты решит стартовать к следующему пункту через точку Лагранжа, а потому повторно тот же фокус провернуть не удастся.

О Катаре сказать ничего не могу. Стоило слегка приоткрыть люк, как туда буквально закинули первый ключ. С одной стороны, похвальная скорость, а с другой – даже «здрасьте» не сказали! В результате удалось лишь краем глаза зацепить величественное зрелище газового гиганта, занимающего всё небо, а потом люк захлопнулся, и «Лазурит» устремился назад, в пустоту.

К моему огромному удивлению, далеко не все участники регаты рискнули уйти с Катара через точку Лагранжа. Почему? Ведь это на порядок легче, чем провернутый мной трюк! Всего-то и нужно, чтобы вектор входа был правильно направлен. Но лишь трое из первой четвёрки пошли по моим стопам, да ещё несколько отстающих, решивших воспользоваться шансом догнать лидеров. В результате вместо ожидаемого падения в середину списка я оказался на почётном девятом месте. Ну, относительно почётном.

Следующий участок маршрута, Катар – Лероя, последний, что проходит вблизи магистрали. Дальше находятся уже так называемые периферийные зоны, куда относительно просто попасть, но маршрут каждый раз приходится продумывать, так как стандартного просто не существует. Возможно, после этой регаты и появится. Там, где прошла сотня судов, пройдёт и тысяча, пока потоки не сместятся, снова делая маршрут невыгодным.

– Тут творится что-то невероятное! – вклинилась в мои размышления Натали. – Из-за необычного пути, которым ушли пилоты, весь расклад был совершенно перекроен. Лидеры тащатся где-то в середине, а вперёд вышли никому не известные команды. Все растеряны. Многие возмущаются.

– Чему тут возмущаться? – удивился я.

– Ну, они говорят, что это был нечестный трюк.

– Пф! Это суда некоторых участников – нечестный трюк, так как выжимают мощность, явно превышающую допустимую, а я действовал полностью в рамках правил. К тому же сильно рисковал.

– Вот об этом они и говорят! Что это было слишком рискованно, а потому такие опасные трюки нужно запретить использовать.

– Пусть попробуют! Если получится, то все равно ко мне это уже относиться не будет. Но вряд ли получится.

– Почему? – удивилась Натали.

– Пилоты чрезвычайно неприязненно относятся к разного рода запретам. Впрочем, как и любые другие люди, но нас мало, и мы очень нужны, так что государство, излишне зарегулировавшее полёты, вполне может остаться без грузоперевозчиков и флота.

Хотя, конечно, это правило не без исключений. Сильные государства позволяли себе нагибать пилотов, особенно пришлых. И это частенько им сходило с рук просто потому, что владельцу судна порой было легче поискать более сговорчивого пилота, чем ссориться с кем-то масштаба Конфедерации Свободных Систем.

К моменту отправления с Поркаты я был уже первым. Это оказалось несложно, когда прямо перед глазами точнейшая карта потоков. Нет, другие пилоты тоже неплохо поработали, выявляя отличные маршруты, но мои были не просто хорошими – они были самыми быстрыми. Не удобными, не короткими, именно быстрыми. Больше девяноста процентов маршрута я прошёл скрытыми глубинными течениями с самой высокой скоростью передвижения, заполучив огромную фору перед остальными участниками.

Теперь главное не растерять её, так как последний участок пути Порката – Метрополия был и наиболее сложным. Настолько сложным, что по нему не ходили даже курьеры. О магистралях и говорить нечего – даже узкие «мышиные норки» с упорством, достойным лучшего применения, отворачивали в любую сторону, лишь бы не пойти в требуемом направлении.

А дело было в том, что на прямом пути между Поркатой и Метрополией находился один из самых крупных известных разломов. Разлом же – это одна из самых неприятных аномалий пси-пространства для пилота. Вокруг него все потоки мельчают и истончаются до неразличимых величин. Единственная возможность миновать разлом – форсировать его в наиболее подходящем месте или обойти, что в случае регаты приводит к катастрофической потере времени.

Я, как и многие другие пилоты, не любил разломы, хотя ощутить эту громадину в пси-восприятии было весьма поучительно. Нелюбовь к разломам подкреплялась весьма печальной статистикой – до четверти известных случаев гибели в пустоте относились именно к форсированию разломов. Неудивительно, что транспортные компании буквально грезили идеей найти более безопасный маршрут, ведь хороший пилот – эта такая сволочь, которая где хочешь может выжить, но хороших пилотов мало, так что гибнут в основном середнячки да водилы.

Однако на этот раз им, похоже, придётся обломиться. Все как один рванули форсировать разлом. Даже я. Нет, у меня была одна возможность. Но уж очень рискованная. Так сказать, на крайний случай. А какой смысл так рисковать, если ты и так на первом месте? Напротив, я потратил немного времени, чтобы добраться до места сужения разлома, ещё сильнее снизив свои риски. Когда же до разлома оставалось всего-ничего…

– Господи!..

– Натали, что тебя так взволновало, что даже через пси-связь проскочило?