стучать в дверь. Минут пять, надо думать, прошло, а они всё стучат и стучат.

— Либо дупеля, либо пуделя! либо в утку хлоп, либо себе в лоб!.. — отчаянно я дополнил картину своего благоразумия.

— В конечном счёте, все мы смертны. — напомнила мне Нога и попросила НЕВИДИМЫХ ПОМОЩНИКОВ отпереть дверь, чтоб пропустить гостей в дом.

Очень придирчиво я пригляделся к тому существу, которое первым вошло в комнату. Отчасти привыкнув к лесным каверзам, я ожидал увидеть нечто абсурдное, но не лишённое правдоподобия. Новоявленный персонаж мне представился совсем нелепым. Это были натуральные Ослиные Уши!.. Два вполне подвижных Уха, казарменно-сероватого цвета, на который украдкой посягнула старческая седина. Отчётливо виднелись сконфуженные пятнышки залысин. Характер они имели явно нагловатый и саркастичный, видно, привыкли быть бесцеремонными. Передвигались Ослиные Уши при помощи двух пар куриных лапок — на каждое Ухо по паре — и никогда не застывали в одной позе надолго. Правое Ухо не имело видимого физического сцепления с Левым: они оба существовали как бы раздельно друг от друга, но единым полноценным организмом (насколько это возможно для ушей), единой личностью.

— Здрасьте-мордасьте! — воскликнули Ослиные Уши с приятельским ёрничаем. — Целый час в дверь ломимся, упыхались… Оглохла что ли, подруга?

— Да тут такое с нами случилось! такое! — засуетилась Нога.

— Юла. — строго прицыкнули Ослиные Уши. — Если не оглохла, так и не юли без повода, юла! Два часа гостей за дверью держать — разум-то в каком месте затеряла?..

— Ушки! ушечки!..

— Пойди отыщи разум и вернись обратно, милочка ненаглядная! мы ведь чисто по-приятельски зашли на огонёк, по сердечному расположению к тёплой дружеской беседе, да, верно, или мы тебе не в радость, или кому-нибудь обедню испортим, воспрепятствуем чаи распивать с мармеладными подушечками…

Ослиные Уши владели голосом артистично-ленивым, хорошо поставленным, упирающим на протяжные гласные звуки.

— Здрасьте! — неожиданно и с задиристой лукавинкой обратились ко мне Ослиные Уши.

— Здрасьте, коли не шутите. — поспешил я ответить, деликатно робея.

— То-то и оно, что не шутим. От нашего сердечного расположения никто не увернётся, даже пуще того: хватай, пока оно само в руки лезет! не до жиру, быть бы живу!..

— Здравствуйте, Ушки! здравствуйте, родные! — мелким бисером слов рассыпалась Нога. — Всякий раз смотрю на вас и не налюбуюсь: вот, думаю, кому от счастья далеко не уйти, вот кто хорошеет с каждым днём!..

— Не каркай, ворона! чего раскаркалась?

— Не буду, не буду, не буду…

— Для лести-то много ума не требуется, а вот чего в ремонтных мастерских нам скажут, — Ослиные Уши указали куриным перстом на потолок. — так это, будь добра, запомни накрепко, а ещё лучше — у себя на лбу запиши!.. От старости не убежишь — ты от неё, а она от тебя — и одиночество уже котомку собрало, и бредёт где-то потихоньку-полегоньку, уже знает, чья песенка спета… Такие вот дела, милочка моя ненаглядная.

— Ну, напраслину возводите, вы вовсе не одиноки.

— Как перст!!

— Ну, что за перст? вспомнили ещё про перст какой-то!..

— Как перст одиноки! — с грустноватой лёгкостью отчеканили Ослиные Уши. — Приятели-то лишь за праздничным столом приятельствуют, а без особой нужды никто на огонёк не заглянет. Иного подлеца хоть и схватишь за шкирку, затащишь на диван: сядь, дескать, посиди и послушай, что тебе умные люди говорят!.. Так ведь сядет — подлец — посидит часок-другой, послушает, а затем пальцем у виска подкрутит, намекая на плохой диагноз!.. вот этим самым указательным пальцем подкрутит и сбежит!..

— Ушки, не будьте мнительны.

— Милая ты наша, ненаглядная! гневить судьбу не хочется, но неприятности нас подстерегают чуть ли не за каждым углом, злопыхатели доносы строчат.

— Да чем вас враги могут уязвить, ежели нечем? — смутилась Нога. — Вы хоть один из этих доносов в глаза видели?..

— Как же их увидишь, миленькая ты наша, солнышко непутёвое? — захихикали Ослиные Уши. — Враг писульку свою настрочит, а ко мне на проверку не несёт: на, дескать, оцени этюдную элегантность! может, мне ещё ведро помоев вылить, если не возражаешь?.. Нет, враг сроду нам ничего не скажет, а затаится самым злейшим образом и овечкой прикинется. Вот кабы опять приехал к нам мужичок из филармонии, то мы бы его фокусам обучились и попользовались, чтоб в чужую голову заглянуть. Помнишь, Нога, мужичок из филармонии год тому назад приезжал?..

— Из филармонии??

— Ну да. Всё показывал на картах, как пикового туза в шестёрку бубей перелопатить, а потом свет в доме выключил и затеял Духов вызывать. Штук двадцать всяческих Духов вызвал; а они рядком выстроились, ворочаются, докладывают свои обстоятельства не торопясь: кто такой, какого сословия и вероисповедания, по какому случаю помер!.. А затем хором напророчили, что в январе под Москвой снег пойдёт — так оно в совершенстве и сбылось. В газетах печатали про снег. Две недели шёл без передыху.

— А-а-а!! — припомнила Нога.

— Ну, дурья твоя башка, хорошо, что хоть чего-то помнишь. — поёрничали Ослиные Уши и кивнули в мою сторону. — Да вот представь мне наконец своего гостя. А то ему наша болтовня — хуже пареной редьки. Как вас зовут… господин?..

— Филушка! позвольте, можно не «господин», а «товарищ»! — с достоинством бывалого товарища представился я.

— Это вы мыслите в направлении коммунистического реванша, что ли?.. Очень приятно познакомиться, но имя у вас странноватое… Вы не сомнамбула из филармонии?

— Нет, не бывал, не знаю…

— Очень жаль. — и Ослиные Уши, капризно скуксившись, обратились к Ноге: — Значит, милочка, ты не помнишь того мужичка из филармонии?.. Эк тебя угораздило забывать всё на свете, не говоря уж об удовольствии, получаемом в значительных мелочах!..

— Да как же не помню? Я же вам сказала, что помню! — промямлила Нога.

— Ни черта ты, милочка, не помнишь! — отрезали Ослиные Уши. — Да и мы на память слабы стали. Бывает мыкаемся по чужим углам, куда деться не знаем, а вот бы Духи филармонические помогли вывести нас на чистую дорожку. Мы бы и денег не пожалели на такой случай, нам жадность не к лицу. И дедушкино наследство до копеечки сохранено.

— Так мошенники могут Духами прикинуться, в темноте-то не разберёшь.

— Здрасьте! она нас учить будет! ещё как и прикидываются, сволочи! — взъерошились Ослиные Уши. — Вот мы давеча взялись Духов вызывать, а нам сказали по радио, что лучше всего вызываются Фаршированные Духи: мол, им вариться на медленном эмпирическом огне всего пять минут. Мы,