— Идиот, — фыркнул он в зеркало и пошел на кухню варить кофе.

В кухне было чисто до стерильности, даже пахло какой-то дезинфекцией. Клавдия после похорон Катерины ни разу не приготовила еды. Только мыла и чистила что-то каждый день. Как будто его следы пыталась вытравить. А готовить не готовила.

— Овца, — буркнул он, обнаружив, что кофе в доме нет ни грамма. И сахара нет тоже. И чай закончился. — Все выбросила!

Оказалось, что выбросила она не только кофе, но и все продукты, что обычно хранились в холодильнике. Стандартный дежурный набор отсутствовал. Ни сыра, ни колбасы, ни фруктов, ни масла.

— Старая мегера, — скрипнул зубами Илья, уже понимая, что перекусить ему не удастся.

Надо было куда-то выбираться из дома. А жуть как не хотелось. На улице и снег с дождем, и пронизывающий до костей ветер, и температура резко понизилась. А он вещи еще не все из гостиничного номера забрал, да и номер собирался сдавать только завтра. Хотя, по сути, уже переехал к Катерине пару недель назад, еще при ее жизни переехал, номер все равно не сдавал. Им казалось это неким соблюдением приличий. Свадьбы-то еще не было.

Вещи теплые остались все в гостинице. Легкое кашемировое полупальто, которое болталось на вешалке, не спасет от ненастья, подумал Илья, высовываясь из двери на улицу.

Что, выгонять машину? До магазина полквартала. Больше времени займет открыть ворота гаража, потом ворота усадьбы, потом выгнать машину, закрыть ворота, потом все то же в обратном порядке. Что бы такому богатому человеку, как Катин отец, не поставить автоматическое устройство, открывающее ворота? Нет, все вручную, по старинке. И помочь некому. Илья уволил охранников на второй день после похорон, одна Клавдия здесь задержалась.

Посетовав на собственную непредусмотрительность — надо было хоть одного охранника оставить, — Илья решил идти пешком. Не обморозится же за десять минут ходьбы. Но продрог, изрядно продрог, пока дошел до супермаркета. В его двери влетел как в райские врата. Даже улыбнулся милой девушке за кассой, чего не допускал прежде никогда. Улыбаться обслуге?

Много набирать не стал. Джентльменский набор: мясо, сыр, фрукты, овощи, хлеб, кофе, чай, сахар, виски. Старая сволочь куда-то подевала и все бутылки из бара Катиного отца. И те самые сигары, к которым он все принюхивался и не решался раскурить, тоже исчезли.

Илья долго стоял возле полок с кондитеркой, не зная, что купить. Кира часто и много пекла сама, ему нравилось. Она как-то удачно что-то чем-то заменяла, он не полнел от ее выпечки. Катерина вообще мучного не ела, следила за фигурой, и он при ней стал отвыкать. А тут вдруг страсть как захотелось какого-то рассыпчатого печенья с орешками, или воздушного пирожного, или слойки с яблоками. И чтобы чай погорячее и покрепче…

Тасуя коробки с пирожными и печеньем, он снова почувствовал легкое раздражение. Занимается черт знает чем. Разве это его дело? Это дело женщин. А он за короткое время сразу двух ухитрился потерять. Одну заботливую и надежную как скала. И вторую — красивую, богатую, страстную.

И теперь что? Илья замер с коробкой эклеров в руке. Снова в поиск? Красивую выбирать или надежную? Страстную или заботливую? А вдруг снова не выйдет? Что, все сначала?

Это же не закончится никогда!

— Черт, — выругался он и швырнул коробку с пирожными обратно на прилавок.

Странно, но ему вдруг сделалось грустно и одиноко. Захотелось, чтобы на его руке сейчас висела какая-нибудь женщина. Кира, Катя, Нина, Таня — все равно. Лишь бы глядела с обожанием и щебетала что-нибудь милое.

Значит, снова поиск, подумал Илья, выходя на улицу с покупками. Вот разберется с имуществом, уедет за границу, и уже там, наверное. Уже там.

— Илья Сергеевич, — окликнули вдруг со спины. — Извините, бога ради!

Илья осторожно обернулся. Голос точно не был ему знаком. Внимательно осмотрел мужика, что его позвал, благо уличные фонари горели и видимость была сносной.

Высокий, светловолосый, не молодой, но и не старый. Может, даже ровесники. Одет в куртку с капюшоном, джинсы, теплые кроссовки, руки в карманах. Достаточно привлекателен, но не очень ухожен, подумал Илья. Нет, он его точно не знал. Мужик точно не его круга, не бизнесмен. Уж не мент ли? Во рту сделалось сухо, а в животе холодно и пусто. Хотя это запросто могло быть и от голода, он с утра ничего не ел.

— Мы знакомы? — холодно поинтересовался Илья.

— Не думаю. Моя фамилия Макаров. Дмитрий Викторович Макаров.

И мужик, черт бы его побрал, достал из кармана удостоверение полицейского и почти прижал его к глазам Ильи.

— Понятно, — кивнул Илья и зашагал по тротуару в сторону дома. Торчать рядом с магазином он не собирался. Да и замерз, как собака бездомная.

— Есть разговор, — Макаров Дмитрий Викторович не отставал. — Вы уж простите, что я вас окликнул. Случайно заглянул сюда, а тут вы.

Врет как сивый мерин, решил Илья, но кивнул согласно. От дома наверняка его вел, поджидал, пока выйдет с покупками.

— Мы не могли бы поговорить? — спросил Макаров, когда Илья остановился возле ворот с очевидным намерением не впускать наглого мента в дом.

— Я все разговоры с представителями правопорядка предпочитаю вести в официальной обстановке, — ответил он демонстративно недружелюбно.

— Понятно. И это правильно, — Макаров достал руку из кармана и помотал указательным пальцем. — Но я неофициально, Илья Сергеевич, я сам по себе.

— Не понял?

Илья переложил пакеты в одну руку и принялся озябшими пальцами открывать замок на калитке ворот.

— Что значит неофициально?

— Я не работаю в том отделе, который ведет дело об убийстве вашей невесты.

— А где же вы работаете, не понял?

Илья свел брови на переносице. Только частных сыщиков ему сейчас и не хватало. Таких пронырливых, въедливых, не обремененных протоколами и отчетностью.

— В соседнем. В соседнем отделе я работаю, Илья Сергеевич.

— И что желает от меня соседний отдел?

Калитка наконец открылась, Илья вошел на свою территорию и обернулся на мента. Тот пер следом. Он возмущенно воскликнул:

— Да что вам надо?!

— Я хочу помочь Кире, — просто ответил мент и быстро пошел к крыльцу.

На крыльце они молчали. Илья размышлял, ворочая ключом в замочной скважине, Макаров за ним наблюдал. Вошли в дом, Илья сразу разделся, переобулся в домашние туфли. Макаров снял куртку, подошвы кроссовок отер о коврик у входа, снимать не стал.

А у Ильи, между прочим, теперь прислуги нет. Ему что, за ним следы от грязной обуви самому подтирать? Но промолчал, кивнул в сторону кухни. Там сразу принялся разбирать покупки. Поставил варить кофе, нарезал бутерброды. Предложил гостю, тот отказался. Илья небрежно пожал плечами и принялся есть. Макаров молчал почему-то, пристально рассматривая кухню.