— Вам какой? — таким же тусклым, как он сам,голосом осведомился Лолин попутчик, не поворачиваясь к ней лицом.

Лола сказала, что третий этаж, мужчина нажал кнопку, и дверипослушно захлопнулись.

Как только лифт тронулся, Перришон необыкновеннозаволновался, всплеснул крыльями и хрипло заорал:

— Р-рома! Р-ромочка! Р-рома кр-ролик, Р-ромакр-роличек! Р-рома, Р-ромочка, Р-ро-машечка!

Невзрачный мужчина вздрогнул, резко повернулся к Лоле лицоми изумленно уставился на попугая.

— Перришон, — одернула Лола своего пернатогоартиста, — веди себя прилично! Видишь, ты напугал человека!

— Ничего, — отозвался мужчина каким-то страннымголосом, — какая у вас интересная птичка!

— Спр-раведливость — мое р-ремесло! трагическим тономпроговорил попугай.

— Прекрати, Перришон! — Лола рассмеялась. —Что за высокопарные обороты! Кажется, это из какой-то советской пьесы? Но ведьты играешь совсем в другом фильме, и вообще, ты все-таки сейчас не передкамерой, прибереги свое красноречие для съемочной площадки!

— Ну до чего же у вас интересная птичка! повторилмужчина все тем же странным, задумчивым голосом. — Просто чудо! Это чтоже, он все что услышит, все повторяет?

Его лицо как-то непередаваемо изменилось, на нем появилосьвыражение недоумения и тревоги.

— Ну не так чтобы все, — Лола покосилась наПерришона, — только самое интересное…

— Ну надо же.., первый раз вижу такого талантливогопопугая!

С тихим звоном лифт остановился, двери разъехались.

Лола пошла по коридору в сторону офиса Аглаи, но вдругпочувствовала спиной чей-то взгляд.

Она обернулась и увидела невзрачного сутулого мужчину, скоторым только что ехала в лифте. Мужчина смотрел ей вслед страннымнастороженным взглядом. Как только он заметил, что Лола обернулась, он опустилглаза и быстрым шагом скрылся за поворотом коридора.

Лола пожала плечами, прижала клетку с попугаем к груди ипобрела к кабинету Аглаи. Такая у них была договоренность: Лола оставляетпопугая у Аглаи и забирает там же. В павильон, где идут съемки, Лоле идти нехотелось — слоняться там, как будто она статистка какая-нибудь, ничего хорошегоот этого она не получит, кроме всеобщего телевизионного хамства.

Лола шла по коридору и обратила внимание, что он выглядитсегодня как-то не так, как обычно. Раньше коридор напоминал муравейник, вкотором роль муравьев играли люди — сотрудники и многочисленные посетителителецентра. Они все шли быстрым шагом, почти бежали — в разные стороны по своимважным делам.

Теперь же коридор тоже напоминал муравейник, но было такоевпечатление, что все муравьи в этом муравейнике поражены какой-то сложнойпсихической болезнью, и болезнь эта прогрессирует и поражает все новые и новыеполчища насекомых. Девицы с чашками бегали как и раньше, но не такцелеустремленно. Они останавливались на полпути, как будто забывали, куда идут,застывали на месте, круто поворачивались и неслись в противоположную сторону,собирались стайками, шушукались и испуганно оглядывались по сторонам.Компьютерные мальчики выглядели сегодня не такими отрешенными от мира, и дажеглаза их приобрели нормальный вид. Посетителей, которых Лола отличала теперьнаметанным глазом, сегодня было меньше, чем обычно. Кроме того, пару раз Лолепопадались мужчины, просто и недорого одетые, идущие с деловым и озабоченнымвидом, при взгляде на каменные лица и сомкнутые намертво губы которых, на умприходило только одно слово: милиция.

Лола слегка забеспокоилась, вспомнив капитана Хвоща, встречас ним оставила у нее в душе весьма неприятный след, и ужасно не хотелось видетьего снова. Начнет приставать с расспросами, ведь, судя по всему, убийцуписателя Волкоедова пока не нашли…

Лола подошла к двери триста восьмого офиса и остановилась визумлении. Дверь была заперта. Это бы еще ничего, но поразило ее другое. Дверьбыла не просто заперта. Дверь была опечатана, то есть висела на ней полоскабумаги, скрепленная печатью рыжего пластилина.

— Ужас какой… — тихонько проговорила Лола.

— Кошмар-р! — заговорил попугай, которому удалосьвысунуть клюв из клетки и сбросить накрывавший ее платок.

Лола перехватила клетку поудобнее и с грустью уставилась напечать.

«Чует мое сердце, не миновать сегодня встречи с капитаномХвощом. И ведь и правда — с утра плохое предчувствие было! Во сне видела, какбудто я огород копаю. Это чтобы я — и огород, чушь какая присниться может! Ещеподумала — к чему такой сон-то? А оказалось — с Хвощем встретиться…»

Рядом с Лолой возник молодой человек с суровым выражениемлица.

— Вам что тут? — неприветливо спросил он.

— Мне вообще-то к Аглае Михайловне Плюсе, —ответила Лола сухо. — Где я могу ее видеть?

— Пройдите в конец коридора, — бросил молодойчеловек, но все же не удержался от вопроса:

— А это у вас кто?

Лола сдернула платок, взмолившись про себя, чтобы попугай невздумал обзываться. Неизвестно еще, как поведет себя сотрудник милиции, еслиего обзовут дураком или еще кем похлеще. А вдруг он посчитает это оскорблениемпри исполнении и арестует попугая?

Но Перришон был настроен благодушно.

— Пр-ривет! — заявил он и покачал головой.

— Пройдите! — отвернулся парень. — Не стойтездесь.

Перришон обиделся и замолчал.

В конце длинного коридора был тупичок, и там в одном изкабинетов сидел капитан Хвощ.

«Точно, сон в руку!» — подумала Лола.

— Здравствуйте! — обреченно произнесла она. —Может, вы мне объясните, что произошло и где я могу найти Аглаю Михайловну?

— Нигде вы ее не найдете, гражданка Плюсе находитсясейчас в морге! — отрубил капитан.

У него было препаршивейшее настроение, ночью произошлотретье убийство, а он еще и в прошлых двух ни на йоту не продвинулся. Конечно,все трое потерпевших были убиты в разных местах — только один из них наавтостоянке возле телецентра, а двое других — возле двери в собственнуюквартиру. Но все они были сотрудниками телецентра, то есть писатель не был, ночасто приходил сюда по делам. Стало быть, решило начальство, предполагаемогоубийцу следует искать в телецентре, и вот этого-то решения начальства капитанХвощ боялся больше всего. В этом сумасшедшем доме, в этом муравейнике искатьубийцу было все равно что искать иголку в стоге сена, жемчужное зерно в кученавоза у колхозного коровника, золотое яйцо на синявинской птицефабрике. Целыйдень по зданию слонялся народ, причем войти можно было очень просто — попроситьмалознакомого человека заказать пропуск, наврать что-нибудь по телефону. Всетрое убитых общались в последнее время с ужасающим количеством людей, причемсовершенно ничего не значило то обстоятельство, что продюсер и режиссерЖивотовский имел секретаршу, которая обязана быть в курсе всех встреч своегопатрона. Животовский вполне мог встретиться с кем-нибудь на лестнице, вкоридоре, в павильонах, наконец. Или на автостоянке.