Джонс начала закрывать окна на экране.

– Значит, мы просто расставим капкан и будем ждать, когда он купит лекарства. – Она вводила одну команду за другой, начиная новую операцию. – Будем держать наготове команду людей. Выведем их из Денали. Это близко. И всех плюсовых тоже.

– Джонс?

Она оторвалась от работы. Кароа внимательно смотрел на нее. Кажется, он видел все ее уловки как на ладони. Она сглотнула.

– Да, сэр?

– Я ожидаю, что больше ошибок не будет. Ни одной. Никогда.

– Да, сэр, – Джонс снова сглотнула, – я добуду его вам.

– Жду.

Смешанный запах горящего биодизеля, гниющих рыбьих внутренностей и человеческого пота обрушился на Тула. Он смотрел на Приморский Бостон из-под жарких складок накидки из мешковины и тяжело опирался на Малю и ее солдатиков, которые вели его сквозь толпу.

– Тут повернем, – сказал Ван, подбегая к ним, – народу поменьше будет.

Маля, Ошо, Аист и Стик завели Тула за угол, и Ван снова побежал вперед, на разведку.

Мышцы Тула сопротивлялись каждому шагу. Поддерживающие его руки, казалось, царапали кожу, как жесткая щетка. Нервы начали восстанавливаться и теперь посылали сигналы боли в мозг при каждом соприкосновении кожи с тканью, дружескими руками или даже горячим ветром Соленого дока.

Игнорируя боль, Тул напряг все чувства, пытаясь понять, что же происходит в порту, по запахам и звукам. Жасминовые благовония – кто-то молится Кали-Марии Милосердной. Резкая вонь скотча, который везут в бочках из Северного Островного Альянса. Кислый запах апельсиновых медуз и сладкий – исландского сахарного тростника доносится с оптового рынка.

Звон медных колокольчиков возвещает, что в святилище глубоководных христиан зажигают свечи. Сквозь мешковину Тул различил святого Олмоса, покрытого многолетним слоем алых восковых капель. Он протягивал руки прохожим, предлагая им жизнь или даже спасение.

Сильнее всего Тул чувствовал запах людей. Мужчин, женщин и детей со всего мира. Ирландцы, индийцы, кенийцы, шведы, японцы, финны, бразильцы. Расы и культуры легко определялись по запаху пота – он меняется в зависимости от того, что ест человек. Пот пропитывал футболки и тюрбаны, стекал по шальвар-камиз и практичным комбинезонам. Он впитывался в хвосты и бороды и вонял из пор чисто выбритой кожи. Стейк, созданный в лаборатории, и экологически чистый рис. Мунг-дал и байцзю, репа и кокосовое молоко. Все эти запахи смешивались в носу Тула в единую вонь. Вонь тех, кто его создал.

Очень давно он не видел вокруг себя столько людей. Их запах вызывал к жизни воспоминания: города, которые он грабил, испуганные люди, бегущие прочь с криками. Безмятежные деньки. Прекрасные мгновения.

Тул почти улыбался.

Пахло тут и плюсовыми. В Соленом доке и их было множество. Его братья и сестры, пусть даже другой системы, – оборванные клочки разных ДНК, собранные вместе.

Псовые, гоминиды, кошачьи. Они были везде. Помогали разгружать трюмы, таскали несгораемые ящики с деньгами для торговцев, расчищали дорогу для корпоративных принцесс. Плюсовые стояли на страже у филиалов торговых компаний и преклоняли колени в храмах рядом с людьми, принося свои собственные жертвы Богу-Мусорщику, Норнам и Кали-Марии Милосердной.

Плюсовые смешивались с людьми, и Тул ощущал их запах. Их пот, их тяжелое дыхание, влажный мех… этот запах многое говорил о них – он сообщал о силе, о братстве, о соперничестве, о территории, об идущих войнах.

«Я пробил кулаком грудь Первому Когтю Лагоса. Я вырвал его сердце. Его кровь стекала по моим рукам, когда я поднял его над головой. Моя стая торжествующе взревела, и я съел сердце».

Тул остановился, поглощенный внезапным воспоминанием.

– Тул? – Маля потянула его за руку.

Воспоминания всплывали одно за другим, когда он почувствовал запах плюсовых. Горящий воздух, кипящая вода на рисовых полях, обугленные рисовые побеги. Загорается шерсть на его братьях и сестрах, они превращаются в факелы прямо у него на глазах. Тигриная стража тоже горела, они все горели вместе.

Тул покачнулся. «В Калькутте я не ел сердца Первого Когтя Тигриной стражи». Он продрался через матросов, списанных на берег, и вцепился в дверь бара. Его преследовали воспоминания. Он видел, как Первый Коготь Тигриной стражи Калькутты тянется к нему. Как огромный плюсовой, больше самого Тула, смотрит на него кошачьими глазами. Как загорается его шерсть.

Как он горит.

Первый Коготь был его заклятым врагом, но все же Тула затопило горе. Горе настолько острое и неприкрытое, что он едва мог дышать. Он посмотрел на свои руки, черные, обугленные.

– Тул, – Маля взяла его за руку, – ты в порядке?

– Я уже горел раньше, – сказал Тул.

Она обменялась непонятным взглядом с Ошо, явно опасаясь, что Тул сходит с ума. Но ему потребовалось бы слишком много усилий, чтобы объяснить, что за воспоминания охватили его сейчас. Старые воспоминания, проснувшиеся от запаха множества плюсовых и всплывающие одно за другим.

– Я… секунду, – попросил Тул.

Вернулся Ван:

– Чего ждем?

– Отдыхаем, – сказала Маля.

– Прямо тут?

– Надо идти, – сказал Аист, кивая на парочку плюсовых-вышибал, которые приближались к ним, – мы привлекаем внимание.

Тул проследил взгляд Аиста. Плюсовые были созданы на основе другой генетической платформы, чем он сам, – примерно так же Ошо отличался от Аиста, от Мали, от Вана. Это были особые плюсовые: в основе их генетического кода лежал код гориллы, судя по длинным рукам и массивному торсу. Мышцы как булыжники. Подвижные, очень выразительные, почти человеческие лица. Они не принадлежали корпорации «Мерсье», они никак не были связаны с его генетической линией боевых полулюдей, но все же Тул почувствовал, что они похожи. Он наклонился вперед и поймал себя на отчаянном желании – вот бы они признали его своим.

«Разве не все мы слеплены из единой глины? Не все связаны из одних и тех же нитей, созданных наукой?»

Он сорвал тяжелый капюшон, открывая обожженное лицо.

– Эй, – сказал Ошо, – ты что делаешь?

Тул не обращал внимания на людей. Его заметили плюсовые.

«Разве вы не видите, что мы – одно? Мы братья!»

Их глаза сузились, а губы поползли наверх, обнажая острые клыки.

Нет. Вовсе не братья. Враги.

Тулу вдруг стало спокойнее – мир обрел привычные очертания. Перед ним стояли примитивные, генетически искалеченные рабы, выведенные для самой простой задачи – разбивать матросские головы в барах. Они даже не хищники от природы. Они не умеют воевать. Вот уж действительно полулюди.

– Ты хочешь что-то сказать? – рыкнул один из них. Они разделились, собираясь зайти с двух сторон.