«Ну что? Принял?» – шепотом спросил Кеша Тилль, ожидавший его в коридоре.

«Выгнал!» – сказал Алексей.

«Как выгнал?! Я ж за тебя просил!» – удивился Кеша.

«Ни слова не сказал, только ручкой вот так сделал».

«А щекой дергал? Ну ты даешь! Это он тебе улыбался».

«Мне?»

«Если щекой дернул – значит, ты папе понравился! Ты принят! Вначале, конечно, младшим топорником. А через год, думаю, повысят».

Алексей не знал, верить или нет, но Кеша, похоже, не шутил.

«Через год?» – переспросил Алексей, не зная, зачем об этом спрашивает. Он вообще не был уверен, что хочет к берсеркам, а показываться Тиллю пошел так, без особой цели. Но уже начинал чувствовать, что просто так улизнуть не удастся.

«Раньше года навряд ли. Сам понимаешь, у нас все серьезно. Ну разве что у кого-то из шныров закладку отнимешь. Или в городе зарядную точку обезвредишь!» – сказал Кеша, хлопая Алексея по плечу.

Кеша был малый неплохой и любил протежировать. Его вечно окружали повизгивающие девицы, которых он учил стрелять из арбалета, и крепкие, смотрящие ему в рот юноши, мечтавшие поступить в форт его отца. Вот Паша Тилль – тот был помрачнее. Правда, однажды и на его долю перепала одна повизгивающая девица, перепутавшая его с общительным братом, но это не закончилось ничем хорошим. Паша вздумал посадить ее в седло гиелы. Девица по неопытности шарахнула гиелу слишком высоким разрядом. Гиела от боли сбросила ее и вцепилась в наездницу зубами, потому что оказалось, что по недосмотру гиела была еще и без намордника.

Так Алексей Гурьев стал младшим топорником. Все же бывший миражист и венд не был свободен от угрызений совести. Он поклялся себе, что вредить шнырам не будет. И убивать никого не будет. К тому же пока у него убивать и не требовали.

Сейчас рядом с Родионом Алексей ощущал себя неуютно. Он уже жалел, что вернулся, соврав командиру четверки, что проследит за шнырами. На самом деле побуждения его были иными. Он собирался, воспользовавшись случаем, рассказать шнырам нечто важное.

Пока все это прокручивалось в мыслях у бывшего венда, Штопочка не сводила с него глаз. Алексею не нравился ее взгляд. А говорят еще, что шныры добрые, что от них исходят волны любви к миру! Ага, по этой девице хорошо заметно. Такая волна любви к миру изойдет, что только успей залечь.

– Как дела в ШНыре? – спросил Алексей, страшась молчания, потому что именно в молчании в людях созревают опасные мысли.

Вопрос явно был не из удачных. Родион отвечать не стал. Штопочка же вложила в шнеппер пнуф и, потянув на себя рычаг, через прицел с интересом посмотрела на Алексея.

– В Арктике бывать приходилось? – поинтересовалась она. – Говорят, красивые есть места!

Алексей притворился, что не расслышал. И напрасно, потому что Штопочка вдруг оказалась рядом и толкнула его в грудь. Спасая лицо от ее окаймленных черной грязью ногтей, Алексей заслонился локтем. Все же он замешкался, и Штопочка успела разодрать ему скулу.

– Да перестань ты, бешеная! Что я тебе сделал? Не драться же с тобой! – крикнул Алексей, угрожающе качнув в руке арбалет, который все еще держал опущенным.

– А ты дерись, дерись! Не ту сторону принял, полицай! Думал, немцы надолго, а они раз – и нету их! Ветром сдуло! И гляди у меня: я тебя запомнила! Если узнаю, что ты хоть пальцем кого из наших тронул, – своими руками прикончу! – Штопочка не говорила, а шипела.

Ее губы потрескались, складки у носа покраснели, а на лбу и щеках была сажа от костра. Эту девушку можно было остановить лишь выстрелом из арбалета.

По щеке Алексея с разодранной скулы текла кровь. Она уже достигла края губ, и теперь он ощущал ее вкус. А Штопочка все наступала. Алексей пятился, ощущая жуть и тоску. В поисках защиты он оглянулся на Родиона. Однако одного взгляда было довольно, чтобы определить, что помогать ему Родион не собирается. Родион показался ему в этот миг не менее страшным, чем Штопочка. Лесное, дикое, злое лицо с воспаленными глазами и светлой щетиной на костистом подбородке.

– Да вы что?! Сбрендили?! А ну назад! Убью! – отчаянно крикнул Алексей, вскидывая свой арбалет. Теперь он целил точно в грудь Родиону, и арбалет в руке его не дрожал.

– Наконец-то! – одобрил Родион. – А то все над головой и над головой! А тут определился наконец! Хвалю!

И сухо плюнул на землю. Потом остановился и взял Штопочку за локоть:

– Перестань. Не кидайся на него! А то и правда пальнет со страха. Вон он трясется весь.

– Я кидаюсь? – Штопочка с удивлением посмотрела на свою руку с полусогнутыми, как когти тигрицы, пальцами. – Ишь ты, кровь. Ладно. Пусть валит!

Несколько секунд Алексей держал их на прицеле, а потом, опомнившись, опустил арбалет.

– Психи сумасшедшие! – сказал он жалобно. – Тоже мне: врага нашли! Вы б лучше не по лесам шастали! Вообще представляете, что сейчас в мире происходит?

– И что? – быстро спросил Родион, опуская руку на плечо Штопочке, чтобы она, не вовремя кинувшись, не прервала поток этих сердитых излияний.

– Болото перестало выдавать псиос, – сказал Алексей.

Родион кивнул, разглядывая карманы защитной куртки берсерка. Хорошая куртка. Не какая-нибудь «буря в пустыне». Как раз для этих лесов. Нырни в кусты, упади на землю, лицо убери – и все, ты уже исчез.

– И с новыми инкубаторами проблемы? Слышал-слышал. Прикрывается, выходит, ваша лавочка? Ты-то как – поднакопить чего успел или все на курточку потратил? – спросил он сочувственно.

Алексей напрягся. Разговор об этом был ему неприятен отчасти потому, что Родион угадал.

– Ты знал? Ну что болото больше не может подселять личинки? – быстро спросил он.

– Догадывался. Наша старая закладка потеряла все силы до капли. Значит, и ваш осколок тоже. А раз так, как он может пронизывать границы миров и извлекать из болота личинки эльбов, хоть поначалу они и крошечные, как песчинки? Это все, что ты хотел сказать?

Взгляд Родиона был полон даже не презрения, а бесконечной усталости. Казалось, он и ненавистью не удостаивает бывшего миражиста. Алексей не выдержал. Нет уж, он сумеет их удивить!

– Вчера ночью я дежурил у кабинета Гая! – выпалил он. – Вдруг появились Долбушин и Белдо и прошли к нему… Дверь была приоткрыта, я все слышал. Белдо вернулся из Подземья. Потеряны девять берсерков и две боевые ведьмы.

Штопочка присвистнула.

– Надо говорить: девять героев и две добрые волшебницы! – поправила она. – И где же их потеряли? Суслик в норку утащил?

Алексей быстро и толково – все же как несостоявшийся библиотекарь он хорошо владел словом – рассказал обо всем, что ему удалось узнать о хранилище первошныров и рогрике. Он уже заканчивал, когда из леса донесся дважды повторившийся свист.