замялся, видимо, подбирая подходящие слова, — не принадлежит миру живых. Ты во владениях мёртвых. Вне привычного для тебя пространства и времени. По крайней мере, здесь я не чувствую себя чужим.

Дроган обдумал слова мертвеца и медленно кивнул. Коротко рассказав, как и зачем он пришёл к древним курганам, воитель спросил:

— Как же нам отсюда выбраться?

— Думаю, тебе просто нужно делать то, зачем пришёл. Иди вперёд.

Воитель последовал словам Агариса — ведь другого выхода у него всё равно не было. Шаг за шагом он двигался в глубины старого захоронения, и со временем какие-то силуэты стали проступать в окружающем мраке. Хотя рука Дрогана всё ещё касалась твёрдого камня, казалось, что по другую его сторону двигались исполинские чудовища. Их невероятные, неописуемые тела изгибались под немыслимыми углами, перетекая из одной формы в другую, словно жидкие тени. Дроган остановился, чтобы поморгать, но, стоило вновь открыть глаза, как видения вернулись. А вместе с ними пришли шёпоты тысяч голосов. Они кричали, умоляли, угрожали и пытались рассказать истории своих жизней. Их слова переливались в окружающей тьме сотнями оттенков тех цветов, каким не было места в подлунном мире, ибо они были абсолютно чужды смертному разуму. Пространство вокруг Дрогана искривлялось, сливаясь в невообразимую мешанину звуков и образов.

Но воитель продолжал упрямо шагать вперёд. Хотя он шёл уже сотни лет, ноги не чувствовали усталости. В мире мёртвых даже время было мертво, и оставалось только в памяти Дрогана, ещё смутно помнившего о нём.

Наконец, когда солнце уже почти погасло во мраке бесчисленных эонов, Дроган увидел тень, манившую его костлявым пальцем. С удивлением воитель понял, что давно уже не держится за стену. Он парил в бесконечной пустоте, чувствуя, как его дряхлое тело рассыпается в прах. За миг до того, как остатки сознания покинули Дрогана, среди бесчисленных голосов он успел различить тот, что произнёс лишь одно слово:

«Ультред».

Что-то влажное касалось лица, медленно возвращая Дрогана к жизни. Серый свет прорезал смеженные веки и показался необычайно ярким, хотя небо было затянуто облаками, и день сложно было назвать ясным. Воитель поднял руку и оттолкнул нависшую над ним тень. Та издала утробный рык, но послушно отодвинулась.

Дроган открыл глаза и увидел над собой обеспокоенное лицо Бенгты и морду Зверобоя с высунутым алым языком.

«Так вот что…»

Воитель скривился и вытер лицо рукавом.

— Слава Создателю!

Бенгта провела ладонью перед своими глазами в благодарственном жесте.

— Как я здесь оказался? — спросил Дроган, с трудом ворочая языком.

В горле, кажется, совершенно пересохло. Бенгта угадала его мысли и протянула бурдюк с водой. Пока воитель жадно поглощал влагу, девочка тихо говорила:

— Ты вышел из кургана несколько минут назад. Совсем белый, как полотно. Сделал несколько шагов и упал. Я перепугалась — думала, ты умер. Зверобой тоже испугался, он бросился к тебе, стал вылизывать. Кажется, это он тебя и привёл в чувство.

Дроган кивнул, возвращая бурдюк, и с трудом поднялся на подкашивающихся ногах. Старуха сидела там же, где он видел её в последний раз.

— Ты должна была о таком предупредить!

Воитель чувствовал, как внутри у него закипает ярость.

Отшельница растянула губы в бесстрастной улыбке, не отрывая взгляда от пламени.

— Как бы я могла предупредить тебя об этом? Даже если бы хотела. Попробуй сам описать то, что ты пережил. Каким словом ты бы это выразил?

Дроган задумался. Кивнул.

— Мрак.

Отшельница молча поёжилась.

— То, что ты видел и слышал, теперь навсегда твоё. Ступай. Я не могу тебе больше ничем помочь.

Дроган повернулся, подобрал лежавшую на земле сумку с черепом внутри, топор, затем направился к тропе. У него было ощущение, что древний тиран глубоко спит, и не стоит его сейчас тревожить. Воитель даже понизил голос, подозвав приёмную дочь:

— Будет время — набери полевой травы. Что б посвежее и ароматнее.

— Ультред? Да, мне знакомо это имя.

Ингерд устало опустился на скамью и провёл ладонью по лбу. Прошло всего несколько часов, но казалось, будто жрец не спал пару дней. Сейчас старик внимательно смотрел в лицо Дрогана, одной рукой поддерживая подбородок, а другой — барабаня пальцами по истёртой спинке сидения.

— Кажется, я на верном пути. Где можно найти этого человека?

Жрец невесело усмехнулся и опустил взгляд. Подумав немного, он вновь посмотрел на собеседника и коротко ответил:

— В могиле.

— Тааак, — протянул Дроган. — И если судить по тому, как ты воспринял мой вопрос, смерть его была не самой спокойной?

Ингерд медлил, непроизвольно оглядевшись по сторонам.

— Давай, жрец, не тяни кота за… — Дроган осёкся, взглянув на сидевшую в сторонке Бенгту. — Меня не интересуют ваши тёмные тайны. Если ты хочешь, чтобы я помог, расскажи всё, как есть. Это может быть важно. Не мне вас судить, что бы вы ни натворили.

Старик вздохнул. Его морщины вдруг словно стали глубже, прибавляя с десяток лет.

— Ну, раз так — слушай. Это произошло седьмицу назад. Ох, всего семь дней? Кажется, уже так давно. Есть у нас выборный вождь, Ранвердом его зовут. Вождя у нас каждый год на вече выбирают. И была у него невеста, Интведа, дочь предыдущего нашего вождя, преставившегося два года назад. На охоте тот погиб, старый уж был. Так она одна и осталась, матери у неё не было. Ну и, как бы это сказать, народная молва её всё подталкивала за нового вождя выйти.

Дроган поднял руку, прерывая рассказ.

— Дай проясню. Вы каждый год должны переизбирать старосту. Хотя претендовать на это место может любой, на деле вы выбираете одного и того же. И вот старый погиб. Избрали нового, но, чтобы была хоть какая-то преемственность, вы решили выдать за него дочь старого вождя. Я всё правильно понял?

Ингерд пожевал губами, избегая взгляда воителя.

— Ну, в сущности, да.

— Понятно. Люди так и норовят власть над собой передать в чужие руки, хоть и говорят о свободе. Всё, как обычно. Продолжай.

Старик