После этой операции ему обязательно придется распрощаться со званием майора. При любом исходе поганого дела. Проклятые фанатики оказались крепче алмаза, да и лабораторию эту хрен прошибешь, как ни старайся. Ясен хрен, разжалуют. Начальству ведь глубоко наплевать на эти трудности. Оно ждет, когда приказ будет выполнен. Генерал сидит в мягком кресле, в удобном кабинетике, под прохладным дыханием мощного кондиционера, и требует, требует, требует.

Майор задыхается в душной палатке, вся группа практически ранена, а проклятые исламисты еще и насмехаются. Вот как, скажите, удержаться в такой ситуации от употребления спиртного?

– Ричардс, может, хлопнешь стаканчик? Чего ты ведешь себя как престарелая девственница?

Лейтенант оторвался от компьютера, отрицательно покачал головой и заявил:

– Нет, сэр. Я не пью. В жару алкоголь вообще употреблять нельзя. Это плохо сказывается на здоровье.

Майор скривился.

– Ну ты еще расскажи, что алкоголь влияет на работу сердца, печени, почек и вообще вреден неимоверно. А чего же тогда девяносто девять процентов населения нашей планеты пьянствует? Что, люди не знают о вреде алкоголя? Или как? Неужто все они сталкивались с погаными исламистами?

Ричардс посмотрел на командира трезвыми укоряющими глазами, что было обидно.

– Вы пьяны, сэр. Вам надо поспать, протрезветь. Скоро прибудет подкрепление, и мы вышибем фанатиков из лаборатории.

Майор еще сильнее скривился, налил солидную дозу, выпил одним махом и пустым стаканом шарахнул по хрупкому столику.

– А как мне не пить, Ричардс? – осведомился он. – В подчинение мне досталась толпа наркоманов, дебоширов и алкоголиков! Воевать не умеют, пьют поголовно. Ронсон, собака, уже который день как робот передвигается, зенки стеклянные, движения механические. Весельчак где-то марихуаны раздобыл, бродит в таком же состоянии. Джексон жути нагоняет своим паникерством. Черный Джимми о сыром мясе мечтает. Бруно вообще грузином оказался, представляешь?

– Грузином?

– Ага. Я-то думал, что он из Италии. А оказывается – из Грузии… Но это все херня. Главное что? То, что мы не можем выкурить исламистов из этой проклятой лаборатории! Сколько было проведено успешных операций!.. Мы сотни раз отрабатывали штурмы объектов на полигоне, просчитывали все до малейшей мелочи! И что в итоге? Уперлись рогом в эту древнюю лабораторию, не можем даже к входу пробиться. Чертовы русские забабахали настоящую неприступную крепость! И это ведь только надземная часть, Ричардс. Внутри еще двадцать уровней!

Лейтенант пожал плечами и постарался успокоить командира:

– Ничего, сэр. Скоро прибудет подкрепление. Мы вышибем проклятых…

Майор вновь грохнул стаканом, не дав лейтенанту договорить.

Потом он привстал и зарычал:

– Подкрепление тоже ни хрена не сделает! Навечно мы тут застряли! Навечно! Понял?!

– Сэр, я…

– Сгинь с глаз моих! Не доводи до греха!

Лейтенант скоренько подхватил ноутбук и выскочил из палатки.

Майор немного поскрипел зубами, сел и вновь наполнил стакан.

Майор Лавров дождался, когда все рассядутся в каюте, расстелил на столе схему лаборатории И начал:

– Задачка, конечно, не из легких. Но, думаю, шанс прорваться на нижние уровни у нас есть. Внезапно атакуем, а пока очухиваются, мы уже внутри будем.

– Залезть-то туда можно. – Кузнецов сморщился так, как будто кислого хлебнул. – Только вот нам еще обратно как-то выбираться надо. Пока таймер тикает, а это где-то полчасика, придется еще и наверх пробиться.

Батяня был вполне согласен с капитаном. Он оглядел подчиненных, по выражениям их лиц понял, что они думают о том же, хмыкнул и заявил:

– А куда деваться? Приказ вполне ясен. Проникнуть и взорвать.

За бортом российского сухогруза ласково плескалось Красное море. Буквально несколько часов назад группа поднялась на борт корабля. Десантники позволили себе короткий сон. Теперь же им предстояло обсудить детали операции, все разложить по полочкам, дабы потом не было неожиданностей. Но как ни обдумывай и ни планируй – все равно что-нибудь да случится.

К тому же задание всем пятерым ох как не нравилось. Ладно бы в чужой стране пробраться в заброшенную лабораторию и все там взорвать. Так ведь именно в этом самом месте засели исламисты. Вдобавок еще и американцы пытаются их оттуда выкурить. Поди-ка попробуй сковырнуть тех и этих, еще и в обстановке секретности. Н-да…

– Тут вот лестница имеется сквозная, до самого низу. – Лавров провел карандашом по краю схемы. – Можно использовать ее. Задымить конкретно и по ней пробиваться обратно. Все равно, думаю, исламисты не рассчитывали, что по этой лестнице кто-то будет подниматься наверх. Они, наоборот, укрепили ее таким образом, чтобы сдерживать спускающихся. Это нам, можно сказать, на руку.

– А вниз как спустимся? – Андронова пригляделась к схеме. – По внутренним, главным лестницам?

– Да, Наталья. – Батяня кивнул, проводя карандашом по схеме. – Иного пути у нас нет. Будем вышибать отморозков оттуда, спускаться все ниже и ниже. Нам нужна внезапность. Арабы наверняка переполошатся. Когда мы проломимся вниз, возникнет паника. К тому же и американцы зевать не будут. Они полезут следом за нами. В общем, товарищи офицеры, вниз пробиться будет легче. А вот наверх…

Свешников покрутил левый ус и опередил командира:

– А наверх придется еще и штатовцев выпихивать. Они явно окажутся недовольны тем, что их опередили, будут вовсю стараться нас прихлопнуть. Вот повеселимся, в натуре!

В каюте повисло молчание. Каждый понимал сложность поставленной задачи и считал, что шансов выполнить ее весьма мало. Местность открытая, спрятаться будет сложновато. Близко к лаборатории не подберешься. Это вам не по сельве шастать, когда за пять метров к противнику можно подойти незамеченным. Еще в России эта проблема казалась десантникам особенно сложной.

После долгой задумчивой паузы младший лейтенант Никифоров предложил:

– Придется крикнуть им, что сейчас все рванет, жути нагнать. Глядишь, американцы сами наверх побегут. Заодно и арабов перепугают.

Свешников ухмыльнулся, глянул на самого молодого члена группы и заявил:

– Ты, Сергей, американцев не знаешь. У них приказ выворотить всю лабораторию, выставить ее содержимое на всеобщее обозрение. Вот они и будут настойчиво лезть вниз, пытаться обезвредить систему самоуничтожения. У них же снобизма выше крыши. Американский сапер наверняка считает себя самым крутым на планете. Невдомек дуракам, что русские устройства могут обезвредить только наши спецы.

Никифоров не уступал:

– Насколько я знаю, Антон, американцы очень берегут свою шкуру. Им не до героизма, у них счет банковский большой, машина крутая, дом двухэтажный в наличии. Жалковато все это терять.