– Спокойнее, Гарри. Ждем ответа командования, да и штурмовать нечем, боеприпасов совсем мало.

Спецназовец постепенно приходил в гнев. С ним такое частенько бывало.

– А какого хрена это командование до сих пор не прислало помощь? Почему нас не эвакуируют? Что, бросили на верную смерть, да? Памятник нам поставят, да? Мол, погибли в борьбе с грязными дикарями? Я прав?

Майор успокаивающе похлопал бойца по плечу и проговорил:

– Не нервничай, Гарри, все будет хорошо. Разрешаю даже немного выпить, раз такое дело.

Спецназовец, только что готовый вскочить и идти с голыми руками на врага, сразу же переменился в лице, словно и не гневался нисколько. Он заулыбался, отстегивая один из боковых клапанов-карманов.

– Вот это дело, сэр. Сразу бы так.

Майор отошел на пару шагов, сам уже злой и хмурый. Он был готов сам идти на врага. Плевать на ранение, послали же боги табун алкашей в подчинение! Только удовольствия на уме, больше ничего. Нет чтобы своей стойкостью пример другим подать! Снайпер услышал про снятие запрета на выпивку и уже через полчаса будет невменяем. В чем смысл этой пьянки? Тоже, наверное, с русскими успел пообщаться? Те точно так же все горести в спиртном топят.

Майор машинально свинтил крышку с фляжки, сделал несколько глотков и пошел дальше. Нужно было осмотреть подчиненных, попытаться хоть немного приободрить их. Не каждый выдержит такие встряски, а психоаналитиков, как назло, поблизости почему-то ни одного нет.

Угораздило же было так лопухнуться с этой проклятой лабораторией! Нужно было в темноте высаживаться, действовать по всем правилам, а не переть на танки и толпу туземцев, вооруженных до зубов. Ночью тихонько сняли бы часовых, проникли на первые уровни, а уж там-то дали бы фанатикам жару! Тогда такого количества раненых не имелось бы.

У входа во вторую палатку сидел Черный Джимми. Буквально час назад он очнулся, грязно выругался и пробовал штурмовать лабораторию, хотя от кровопотери едва стоял на ногах. Бойцы еле удержали его в палатке, не то наделал бы глупостей. Здоровенный кабан, весь сто раз зашитый, однако же настолько терпеливый, что даже ни одного стона не издал. Настоящий мужик. Жаль, что осколками посекло. Куда ему в таком состоянии воевать?

– Как ты, Джимми? – Майор остановился перед негром. – Как самочувствие?

– Хреново, сэр. – Тот хрипло вздохнул. – Мяса бы сырого!..

– Нет, Джимми. Только сухие пайки.

Спецназовец попытался встать, но слабые ноги не удержали его.

Он оставил попытки подняться и заговорил с тоской в голосе:

– Мне снилось, как совсем рядом на костре жарят сырое мясо, сэр. На настоящем костре, сэр, настоящее сырое мясо. Скорее всего, это была какая-то антилопа. Запах кругом стоял одуряющий, сэр. – Он очень грустно вздохнул и повторил: – Мяса бы сырого!..

Майор не стал говорить, что мясо жарили грязные исламисты. Не надо нервировать дикаря. Он ползком двинется за мясом в лабораторию. Ему плевать, что там враги, гены предков сильнее этого.

Майор вошел в палатку, предварительно отпив из фляжки и попытавшись придать своему лицу более-менее веселое выражение. Но едва он откинул полог, как улыбка сразу же сползла на нет. Эйзен, бедолага, в этот момент очнулся, опять начал кричать и биться на лежанке. Виктория пыталась его сдерживать, но женских сил явно не хватало. Тогда она вколола ему снотворное, и через несколько мгновений крики стихли.

Майор подошел, проявил участие, хотя новоиспеченному инвалиду было глубоко плевать на это. Эйзен что-то ворчал затихающим голосом, скалился и медленно уходил беседовать с духами предков.

– Как он?

– Хреново, сэр. – Виктория была мрачна. – Проклятые исламисты, такого парня искалечили. Кому он теперь нужен с протезом? Сопьется от горя и сдохнет.

– Все будет нормально, не переживай. Поставят ему отличнейший протез, от настоящей ноги не отличишь. – Майор скосил глаза на кровоточащую культю спецназовца. – В реабилитационном центре побудет, и все станет хорошо.

Девушка хмыкнула, глянула в глаза майору.

– Если, конечно, доживет до эвакуации. Когда нас заберут отсюда, сэр? Неужели мы все сдохнем рядом с этой проклятой лабораторией?

– Ну что ты, Виктория? Все будет хорошо. Наверху договорятся, прибудет помощь, и нас отсюда вывезут. Или исламисты уберутся, мы тогда отправим раненых и начнем потихоньку обыскивать лабораторию, дожидаться ученых. А потом и домой полетим. – Майор глянул на девушку. – А ты как? Нормально себя чувствуешь?

– Хреново, сэр.

– Не ранена?

– Нет.

Майор еще немного постоял, потом вышел из палатки и едва не столкнулся с Ронсоном. Тот смотрел стеклянными глазами, двигался машинально. Судя по всему, он где-то раздобыл наркоты, и теперь ему все по барабану. Наверняка видит родные края, солнце, зеленую травку да розовых альбатросов в фиолетовом небе. Подрывнику повезло, он не поймал осколок или пулю, зато нажрался наркоты. Уж лучше бы этого мерзавца подстрелили. И ведь где-то же раздобыл? Перед вылетом майор тщательно проверил все вещи подрывника, даже карманы вывернул, но все же что-то осталось незамеченным. Чудеса!..

Майор перегородил дорогу спецназовцу и строго спросил:

– Ты опять под дозой, Ронсон?

Тот остановился и с минуту смотрел на майора, видимо, пытаясь вспомнить, кто это перед ним. Затем развернулся, двинулся в обратную сторону, что-то ворча на незнакомом наречии, и пропал в темноте.

– Засранец. – Майор не стал догонять солдата. – Вернемся, всю душу вытрясу.

В нескольких метрах от палатки обнаружился Бруно, закопченный с волосатой головы до таких же ног. Во время штурма он использовал горящий танк как укрытие, в результате основательно покрылся гарью. В данный момент Бруно занимался тем, что пытался выдрать из развороченного бронетранспортера кресло водителя. Скорее всего, он собирался использовать его как лежанку.

Этот спецназовец тоже не получил ни одного ранения и теперь создавал себе сносные условия для отдыха и вообще для долгого пребывания возле лаборатории. Этот негодяй думал только о себе, а вовсе не о том, чтобы хоть как-то помочь раненым. Впрочем, такая обезьяна только насмерть резать может. Хирург и вообще медик из него никакой. Пусть уж лучше не пытается кого-нибудь залатать, так всем спокойнее.

– Бруно, как самочувствие?

– Хреново, командир.

– Что это ты делаешь?

Спецназовец повернулся, расплылся в улыбке и начал в своем стиле:

– Ой, командир, на хрена в этой тачке седушка? Дай, думаю, использую, раз она без дела тут торчит. Мене хорошо спать на ней, а в кабине она уже не нужна? Недельку постоит без хозяина, и птичка загадит сверху. Плюх-плюх, и кучка дерьма. Кому она потом нужна будет, грязная? Исламист-террорист украдет, уж лучше я возьму. Не на земле же спать, да, командир?