– Где вы учились, мисс Траффорд?

– Я не получала формального образования.

– Эта картина только подтверждает мою уверенность в том, что вы талантливы.

Проклятье, что он такое делает? Он пришел сюда, чтобы выяснить, кто пытался раскроить ему череп, а вместо этого покупает ее картину и льстит ей, причем совсем не для того, чтобы вытянуть нужную информацию. Саймон резко повернулся на каблуках и отошел подальше от аромата роз, исходившего от ее теплой кожи. Нужно заняться основной задачей – убедиться, что Эмма Траффорд та самая женщина, которую он ищет, и выяснить личность ее пособника.

– Могу я увидеть какие-нибудь ваши эскизы?

Эмма прижала ладони к животу, пытаясь унять трепыхание. Мысль о том, что она оказалась в студии наедине с мистером Редклиффом, привлекала не слишком. Или, наоборот, слишком.

Большое помещение внезапно стало маленьким, словно стены постепенно смыкались. Эмма посмотрела на картину, которую он пожелал купить. Денег, что она за нее попросит, должно хватить, чтобы продержаться еще пару месяцев, пока не найдется новый клиент, такой, от присутствия которого у нее не будет сжиматься все в животе. Человек, которого Лили не ударит ни за что ни про что по голове, и уж точно не тот, кто может отправить их всех в тюрьму, если обнаружит кольцо, спрятанное в ее спальне в шкатулке с драгоценностями.

Нужно найти способ вернуть ему кольцо. Если бы она смогла тайком пробраться в дом, то бросила бы его под кровать в комнате, где он ее поцеловал. От внезапного воспоминания о том, как жадно его теплые губы прижимались к ее рту, кончики пальцев ног Эммы подогнулись.

– Мисс Траффорд? – позвал он, вырвав ее из жарких мыслей. – Ваши эскизы.

– Да, конечно. У меня есть несколько.

Нужно отговорить мистера Редклиффа от заказа портрета. Жаль, что он увидел внизу отцовский портрет и снял ткань с маминого. Почему она так глупо показала ему мамин дагерротип?

Может, получится убедить его, что она рисует довольно неравномерно? Что она при этом потеряет? Эмма открыла шкафчик. Кожаная папка с последними работами лежала на верхней полке. Эмма вытащила несколько листов с эскизами с нижней полки шкафа. Она нарисовала их в юности, до того, как овладела умением выверять пропорции. Эти работы выглядели в лучшем случае любительскими.

Эмма повернулась и ахнула, едва не уткнувшись в грудь мистера Редклиффа. Когда он успел подойти к ней сзади? Она отпрянула и наткнулась на дверцы шкафа. Те задребезжали.

– Осторожней!

Он протянул руки, его длинные пальцы сомкнулись на предплечьях девушки, не давая ей упасть. От его ладоней в ее кожу хлынула энергия, смешавшаяся с жаром, словно она сидела у ревущего в камине огня. Его темные глаза удерживали ее взгляд. Несколько долгих мгновений Эмма не могла отвести глаз. Знает ли он, что лишает ее самообладания? Еще одна причина, по которой он должен уйти.

Он отступил, нарушив чары.

– Вот. – Эмма протянула ему листы с эскизами.

Он повернул рисунки к солнечному свету, струившемуся в окна. Глянул на первый – лошадь с ушами, непропорциональными по отношению к голове.

Мистер Редклифф наморщил лоб.

– Интересно, – пробормотал он.

– Иногда у меня получается лучше, чем в другие дни, – сказала Эмма, стараясь принять сокрушенный вид.

Следующим оказался младенец, судя по пожелтевшим краям бумаги – Лили. Голова сестренки выглядела деформированной, вытянутой, как яйцо. Эмма уже и забыла, до чего ужасны эти эскизы. Она прикусила изнутри щеку, чтобы сдержать улыбку.

Мистер Редклифф склонил голову набок и взялся за подбородок.

– Очень лестно.

Что? Этот человек ослеп?

Последним оказался рисунок отца, сидящего за письменным столом. Здесь была видна каждая деталь, вплоть до нескольких волосков, торчавших из носа. Да, это должно сработать.

– Как я уже говорила, сэр, мои работы не всегда одинаково хороши.

– Это впечатляет, мисс Траффорд. Ваши эскизы только подкрепили мою уверенность в том, что вы идеальная художница для создания моего портрета. Заказ ваш.

Эмма едва не проглотила язык. Эти рисунки – настоящая мерзость!

– Они почти так же хороши, как портрет вашего отца в утренней гостиной. – В глазах мистера Редклиффа плясали смешинки. – Или те, что висят здесь.

«Ах!» Он явно ее раскусил, и отговорить его не удастся. В желудке опять затрепыхалось.

– Когда мы начнем? – осведомился он.

– Ну, я…

– Завтра? – Он протянул ей эскизы.

– Не уверена, что смогу найти для вас время.

– У меня сложилось впечатление, что вы ищете клиентов. Есть какая-то причина, по которой вы не хотите рисовать меня?

«Да. Слишком много причин».

– Нет, разумеется, нет, сэр. Завтра после обеда вполне подойдет. В два часа вас устраивает?

– Очень даже.

Эмма показала на пейзаж.

– Двадцать пять фунтов кажутся вам разумной ценой?

– Двадцать пять фунтов? – Между темными бровями появилась складка.

Он считает цену непомерной? Эмма положила эскизы на стол.

– Если вам кажется слишком дорого…

– Нет. Вовсе нет. Я с нетерпением жду начала нашего предприятия, мисс Траффорд. Это будет… интересно.

Он широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

В животе у нее что-то перевернулось, по рукам и ногам побежали мурашки. И дело тут было вовсе не в портрете.

Все это напоминало ей охоту лисицы на кролика. И Эмма знала точно – в большинстве случаев лисица загоняет кролика в угол.

Едва Эмма закрыла за мистером Редклиффом дверь, в прихожую выскочила Лили.

– Просто поверить не могу, что ты собираешься его рисовать. Ты велела мне держаться от него подальше, а сама…

– Знаю. Но что я могла сделать?

– Сказала бы ему «нет»!

– Под каким предлогом? Он меня уже подозревает, да и деньги нам нужны.

А может быть, имелась и другая причина согласиться на эту работу? Может, страх, приправленный возбуждением, подпитывает какое-то низменное желание? Если так, что случилось с ее мозгами, протухли?

Эмма слегка приоткрыла дверь и выглянула наружу. Трое крепких мужчин сгружали с подводы большой письменный стол и кожаное кресло, а двое джентльменов в черном наблюдали за ними с тротуара. Один из них, одетый в визитку, давал грузчикам указания.

Мистер Редклифф с ними заговорил.

Лили просунулась к двери перед Эммой.

– Как ты думаешь, вон те два джентльмена тоже члены какого-нибудь общества убийц?