Шеридан сглотнула вставший в горле комок. Почему ей было так больно это слышать, неужели она всерьез ожидала, что в их странных отношениях найдется место любви?

Да. Может быть, не сейчас, чуть позже. Как можно жить с мужчиной, с которым тебя связывает такое сильное сексуальное притяжение, и не влюбиться в него в какой-то момент? Между Шеридан и ее новоявленным мужем было больше огня, чем в двух ее прошлых романах, вместе взятых. Хотя она не могла исключить, что эти ощущения в новинку лишь для нее, а Рашид принимает их как данность.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала Шеридан. — Вижу, что тебе надо работать.

— Я не хотел тебя обидеть.

— И не обидел. Мы ничего друг для друга не значим, Рашид. По всей вероятности, так оно и останется.

Глава 11

Ужин с Кадиром и Эмили превратился для Шеридан в пытку. Ей было тяжело наблюдать, с какой любовью эти двое относятся друг к другу. Не потому, что она хотела того же с Рашидом, просто замужество и беременность без единого упоминания о любви заставляли Шеридан чувствовать себя обманутой в самых прекрасных ожиданиях.

Заговорить о любви с Рашидом было ошибкой. Она лишь спровоцировала новобрачного на признание в неспособности испытывать это чувство. Не самое оптимистичное начало семейной жизни.

Чуть раньше, выходя из кабинета Рашида, Шеридан втайне надеялась, что муж ее остановит, но он промолчал. Ожидавший за дверью Дауд впервые склонился перед ней.

— Ваше королевское высочество.

— Не нужно, Дауд.

Он выпрямился. Темные глаза словно бы искали на ее лице следы печали, чтобы верный охранник мог найти и наказать того, кто расстроил госпожу. Но затем он опустил взгляд, и Шеридан поняла, что Рашид стоит у нее за спиной.

— Проводи ее высочество в апартаменты, Дауд, ей нужно отдохнуть.

Спустя час Шеридан отправилась проведать щенков. Им уже искали хозяев, и она с грустью думала о скором расставании. Шеридан так долго сидела на сене, зарывшись лицом и руками в мягкую шерстку, что едва не опоздала на ужин.

Она честно пыталась следить, о чем говорят за столом. Беседа шла на английском, поскольку Эмили тоже не понимала по-арабски, но голоса и смех упорно сливались для задумавшейся Шеридан в белый шум.

Днем она успела поговорить с Энни и Крисом. Сестра не скрывала радости оттого, что сможет принять участие в программе лечения бесплодия. Крис вел себя намного сдержаннее, словно знал, какую цену Шеридан заплатила за эту возможность. Хотя он благодарил за двоих, Шеридан поймала себя на мысли, что Энни не помешало бы проявить к ней хоть немного сочувствия или интереса. Но Энни думала только о своем ребенке, не замечая никого и ничего вокруг.

Келли, которой Шеридан тоже позвонила, быстро справилась с потрясением и согласилась немедленно распланировать будущее «Праздников Дикси» без Шеридан. Это было так же больно, как необходимо.

— Шеридан?

Она вернулась к реальности под взглядом трех пар удивленных глаз. Оказалось, что Кадир и Эмили собираются уходить, чтобы пораньше лечь спать.

— Ты плохо себя чувствуешь? — спросил Рашид, когда за ними закрылась дверь.

— Нет, просто задумалась. Но, пожалуй, мне тоже пора идти, раз уж мы решили как можно реже оставаться наедине.

— Ты говорила, что иногда проводить время друг с другом — не такая уж плохая идея. — Глаза Рашида заблестели, и Шеридан стало жарко от обещания, которое она в них прочла. — Почему бы тебе сегодня не провести ночь в моей постели?

Шеридан почувствовала что-то похожее на опьянение, даже голова закружилась. Все смешалось — предвкушение, страх и, к ее удивлению, счастье.

— Не думаю, что это мудрое решение, — сказала она, хотя внутренний голос нашептывал нечто совсем иное.

Рашид приблизился, взял жену за руку, медленно привлек к себе. Прижав ладони к широкой груди мужа, она согревалась его теплом и продолжала гадать, почему ей так комфортно в объятиях именно этого мужчины.

— А я думаю, что это самое мудрое решение из всех возможных.

Он склонился к губам Шеридан. Она закрыла глаза в ожидании поцелуя, но внезапно очень четко представила, как все пойдет дальше. Она горячо ответит на ласку Рашида, за поцелуями последует бурное соитие, которое разрушит выстроенные ею бастионы и обнажит беззащитное сердце. А после Рашид снова окатит ее невыносимым холодом.

— Давай лучше поговорим, — сказала Шеридан.

— Шеридан, ты меня мучаешь.

— Мы не можем свести все наше общение к сексу. Иногда нужно разговаривать.

Рашид выпрямился. В выражении его лица было что-то от ребенка, у которого отняли конфету.

— Не понимаю, почему мы не можем сначала заняться любовью, а поговорить потом.

— Потому что потом ты не захочешь разговаривать. Либо сбежишь сам, либо прогонишь меня.

— Хорошо. Что ты хочешь узнать? — спросил Рашид, когда они устроились в гостиной среди подушек.

Шеридан прикусила губу. В идеале она хотела знать о нем все! Она не рассчитывала, что Рашид согласится отвечать на вопросы, поэтому не заготовила их заранее. Единственным выходом было пойти в лобовую атаку.

— Почему ты не способен любить?

— Это причиняет слишком много боли, — ответил Рашид после паузы. — Люди, которых ты любишь, умирают, тебе приходится учиться жить без них. Избегать привязанностей гораздо легче.

— Избегать любви и не уметь любить — разные вещи.

— Может быть. Я выбрал то, что помогает мне жить.

— Но ты будешь любить ребенка? — Шеридан необходимо было понять, распространяется ли его отказ от любви только на женщин.

— Шеридан. — Рашид снова надолго замолчал, словно запнулся о какое-то внутреннее препятствие. — Моя жена была беременна. У нее слишком поздно выявили врожденное заболевание, несовместимое с беременностью, и при родах она истекла кровью. Ребенок, который до определенного момента развивался нормально, родился мертвым.

Глядя на его серое от горя лицо, Шеридан разрывалась между чувством вины за свое любопытство и желанием обнять, утешить Рашида. Но ей казалось неприличным и неуместным сделать что-то подобное, когда речь шла о гибели его первой семьи.

— Ох, Рашид. — Она не знала, что сказать, что сделать. Теперь ей стала понятна его злость на Энни, которая, как он считал, эгоистично подвергала сестру опасности.

— Да, я буду любить этого ребенка, но не могу избавиться от ощущения ужаса, плохих предчувствий. Думаю, теперь ты понимаешь причину. Я не смог рассказать о произошедшем никому, даже Кадиру. Благо тогда я жил в России и почти не контактировал ни с кем из родных.

Шеридан была очень польщена, что Рашид решил поделиться с ней тайной, которую не открыл