— С Сайласом все в порядке, он нормальный парень, — пробормотал Шон, бросив на молодого человека взгляд, ясно говоривший о том, что лучше бы ему и впредь оставаться «нормальным парнем»... если он, конечно, дорожит своей шкурой!

— Что ж, попробуй, я не против, — кивнул Лайам. — Не то чтобы я думал, что от этого будет прок... но в любом случае хуже ведь не будет, верно? А пока бар будет открыт, как обычно. Я уговорил владельца нанять второго охранника в помощь Ронану.

— Кафе в Сан-Антонио теперь закрыто для оборотней, — вмешался Дилан. — Мне не удалось убедить владельцев не делать этого. Но у меня язык не поворачивается их осуждать. Они очень напуганы.

— Постараюсь, как смогу, успокоить владельца бара, — вздохнул Лайам. — Хорошо бы отыскать, кто это сделал, — тогда все будет намного проще.

— Я против.

Фраза прозвучала настолько тихо, что Андреа даже не сразу сообразила, что голос принадлежит Шону. Однако при этих словах в баре моментально воцарилась тишина.

— Шон? — Лайам посмотрел на брата. Глаза его сузились. — Что ты хочешь этим сказать?

Взгляды всех обратились к Шону, невозмутимо сидевшему возле Андреа. Окружавшая его аура властности и силы лишь немногим уступала той, которой веяло от Лайама.

— Конечно, было бы здорово отыскать этих гопников и примерно их наказать, — проговорил Шон. — И, дай Бог, нам это удастся. Но ты хочешь сказать, что готов рисковать жизнями — нашими, жизнью Андреа, Ким и вашего еще не родившегося детеныша, — только чтобы доказать, что мы не боимся людей? По-моему, не слишком умная мысль, Лайам. Нет, мы закроем бар и будем искать этих ублюдков. А пока мы их ищем, нужно сделать все, чтобы наши близкие были в безопасности.

В зале снова повисла тишина — и стала расползаться, заливая собой все вокруг, словно вязкая жидкость. Краем глаза Андреа заметила, что Ким принялась бурно протестовать, но, наткнувшись на взгляд Лайама, мигом закрыла рот. Дилан судорожно сжал подлокотники кресла, но даже он не пытался возражать.

— Итак, — на удивление спокойно начал Лайам, — значит, по-твоему, мы должны попрятаться по щелям при первой же угрозе, так?

— Нет, — с нажимом в голосе отрезал Шон. — Мы найдем этих ублюдков и заставим их заплатить за все. Но при этом я считаю неправильным обнадеживать наших сородичей, убеждать их, что им ничего не грозит, тем более наших подруг и детенышей. Ведь могут быть еще раненые.

Лайам и Шон через стол сверлили друг друга взглядами. Судя по всему, ни один из братьев не намерен был уступать. Глаза Лайама стали белыми, как у оборотня, на кончиках пальцев вместо ногтей появились когти... и тут же втянулись обратно.

— Если ты думаешь, Шон, что я имел в виду, что мы будем плясать перед ними на задних лапках, пока над нашей головой свистят пули... — угрожающе начал он.

— Нет, конечно. Я знаю, что это не так, — просто сказал Шон.

Лайам не мог позволить себе первым отвести глаза в сторону. Он был вожаком, альфа-самцом целого клана оборотней. Так что Шону пришлось опустить глаза раньше, чем это сделал Лайам, иначе остальные сочли бы это вызовом, брошенным старшему брату. А в этом случае, особенно если этакое произошло на глазах у других, им с Лайамом пришлось бы драться. Глядя на них сейчас. Андреа со всей отчетливостью вдруг поняла, как близко они подошли к этому. Слишком близко, он тоже это понял. Задержав на Лайаме взгляд чуть дольше, чем это было принято в таких случаях, он коротко кивнул и отвел глаза в сторону. Лайам шумно перевел дыхание.

— Думаю, на сегодня все, — сказал он. — Занимаемся обычными делами, но ни на минуту не забываем об осторожности. Всем понятно?

Последняя фраза означала, что все свободны. Оборотни один за другим стали расходиться. Сайлас ушел вместе с Энни. Остальные негромко переговаривались. Эллисон раскатисто хохотал, о чем-то болтая с Глорией.

Шон встал из-за стола и молча вышел из бара. Андреа выбежала вслед за ним.

Она без труда догнала его на середине пустыря — это был самый короткий путь в город оборотней. Шон шел не спеша, словно бросая вызов всему остальному миру. Андреа знала, что он слышит ее шаги, — для этого ему не нужно было оборачиваться. Он давно уже учуял ее запах, почувствовал тепло ее тела.

— Лайам совершенно не похож на других вожаков стаи, которых я знаю, — сунув руки в карманы, пробормотала Андреа.

— Неужели? — Шон упорно избегал смотреть на нее.

— Конечно. Он позволяет тебе иметь собственное мнение. Больше того — он и глазом не моргнул, когда ты высказал его, да еще при всех. Вожак моей стай, там, в Колорадо, перескочил бы через стол и перегрыз бы тебе горло, решив, что ты бросил ему вызов.

— Что ж, остается радоваться, что Лайам — бастет, а не самовлюбленный, кровожадный волколак.

— Ему не понравилось то, что ты сказал. Но, думаю, в душе он согласен с тобой.

Солнечный луч заиграл на серебряной рукоятке меча, висевшего за спиной Шона.

Какое-то время Андреа шагала молча, независимо сунув руки в карманы. Оборотню-самцу никогда и в голову бы не пришло бросить вызов вожаку, да еще на глазах у остальных членов стаи — конечно, если он не самоубийца. Однако Шон бесстрашно высказал свое мнение, открыто не согласившись со старшим братом. И тем самым в очередной раз доказал, что не похож на остальных оборотней, которых знала Андреа.

— Ты не трус, Шон.

— Ты так считаешь? Приятно слышать.

— Но я думаю, Лайам прав. Если мы попрячемся, то те, кто стрелял, вернутся. И снова начнут стрелять. И так без конца. Они будут уверены, что смогут нас одолеть.

— Я не говорил, что они смогут нас одолеть! — В первый раз за все это время Шон посмотрел на нее... и Андреа наконец поняла, почему Лайам предпочел не связываться с Шоном. Да, дела... выходит, это не Шон, а Лайам пошел на попятную, потрясенно думала Андреа. Не исключено, что и Дилан это понял. Да, Шон первым отвел глаза в сторону, однако он дал Лайаму понять, что если он и прервал зрительный контакт, то лишь ради того, чтобы дать возможность старшему брату «сохранить лицо». — Неужели ты думаешь, я хочу увидеть, как моего племянника нашпигуют свинцом, а потом бросят валяться в крови, как Эли? — рявкнул Шон. — Или моего отца? Или тебя? Особенно тебя... — Он резко остановился и повернулся к ней. Теперь они стояли лицом к лицу, дыхание срывалось с его губ облачками белого пара. — Ты хоть понимаешь, как это ответственно — предложить кому-то стать твоей подругой?! Мне все время хочется защитить тебя... и я ничего не могу с этим поделать.

Андреа попыталась улыбнуться, но губы не слушались ее.

— Наверное, тебе следовало подумать об этом раньше — до того как ты заявил о своих правах на меня.

— Я и думал, — буркнул Шон. — Причем довольно долго. Почти десять лет.

Он смерил ее тяжелым взглядом, но Андреа, удивленно смотревшая на него, даже не заметила этого.