— Сейчас, сейчас, — мужчина словно извинялся за непредвиденную задержку, — сейчас закончим, дорогая, и можно будет ехать.

Скотча старичок явно не жалел, и вскоре девушка не могла и пошевелиться. Убедившись, что с ее стороны никаких неприятностей быть не может, он вышел из автомобиля, положил обратно в багажник свой баллонный ключ и посмотрел на машину своей пленницы, так и стоявшую приподнятой на домкрате.

— Непорядок, — выдохнул мужчина и начал перегружать пакеты с продуктами из салона «ауди» в багажник своей машины.

— Показания Подгорной подтвердились. Эти так называемые детективы, — Рыбалко презрительно фыркнул, — действительно следили сначала за самим Подгорным, а на следующий день за Фроловой. Они подтверждают, что в подъезде она пробыла всего несколько минут, но это мы и так знали по камере наблюдения. Говорят, что из дома она вышла в подавленном состоянии.

— У подъезда они никого не заметили? — поинтересовался Реваев.

— Нет, они ждали у шлагбаума и во двор не заходили, балбесы такие. Ведь понимали, что встреча обманутой жены и любовницы может печально закончиться.

— Ну и чем бы они помогли, стоя у подъезда? — скептически спросил Мясоедов.

— Не знаю. По уму, они должны были войти в подъезд вслед за ней и убедиться, что встреча прошла без эксцессов. Кстати, Юрий Дмитриевич, вот вы дамочке верите, а эти пинкертоны говорят, что она была весьма не в себе, когда возвращалась. Я их напрямую спросил, мог ли так себя вести человек после совершенного убийства, пусть и непреднамеренного?

— И что они говорят?

— А они говорят, что вполне такое возможно, — торжествующе объявил Рыбалко.

— То есть в этом вопросе вы им доверяете? Здесь они не балбесы? — уточнил полковник.

— Ну, Юрий Дмитриевич, — обиделся Рыбалко, — они, конечно, балбесы, но они все же бывшие менты, как-никак что-то повидали. Почему с нее хотя бы подписку о невыезде не взять? А лучше браслетик ей на ногу и пусть дома посидит, сериальчики посмотрит.

Реваев молчал. Три пары глаз пристально смотрели на него, ожидая ответа. Полчаса назад точно так же смотрел на него, ожидая ответа на этот же вопрос, начальник Главного следственного управления по расследованию особо важных дел генерал-лейтенант юстиции Илья Валерьевич Карнаухов. С Карнауховым они были знакомы уже больше пятнадцати лет, относились друг к другу с большим уважением, но это не отменяло того, что именно Карнаухов был непосредственным руководителем Реваева. Так что полчаса назад полковнику пришлось довольно долго объяснять ход своих мыслей и действий, и нельзя было сказать, что эти объяснения полностью устроили генерала.

Сейчас Реваев мог бы ничего не объяснять, просто поставив следственную группу перед фактом принятого решения. Но это было бы неправильно. Следственная группа работает на результат, а не на своего руководителя. Доверие, взаимопонимание — избитые, вытоптанные временем и заболтанные в дискуссиях слова для людей, собравшихся в этом кабинете, — не были пустым звуком. Во всяком случае, еще не были. Так считал сам Реваев, и поэтому он должен был что-то объяснить работавшим с ним людям. Или хотя бы попытаться это сделать.

— Друзья мои, любые наши действия должны иметь некий смысл. Этот так называемый смысл основывается на имеющихся фактах, наших логических построениях, ну и предположениях. Однако наши предположения тоже должны строиться на фактах, ну, или хотя бы на логике.

Оба оперативника и Виктория внимательно слушали своего шефа. Лица всех троих в данный момент представляли собой пособие к учебнику по психологии. Лицо Виктории выражало внимание и понимание, ну, или хотя бы попытку оного, лицо Мясоедова — внимание и непонимание, а лицо Рыбалко — внимательный скептицизм, ищущий в словах собеседника зацепку, повод для возражений.

— Наш уважаемый Дмитрий, — Реваев укоризненно посмотрел на Рыбалко, — считает нужным использовать меру пресечения для Подгорной. Смысл этого желания каков? Уменьшить вероятность скрыться от следствия? Сама по себе подписка мало что дает, и при желании границу вполне можно пересечь. Если из Среднегорска выехать на машине рано утром, то после обеда будешь уже в Казахстане. Далее. Подписку, а тем более браслетик мы не можем наложить на свидетеля, только на подозреваемого. И в чем мы ее подозреваем?

— В убийстве по неосторожности. — Рыбалко упрямо гнул свою линию, хотя и прекрасно знал, что спорить с Реваевым нелегко.

— По неосторожности, замечательно! Сто девятая, от двух до четырех. С учетом личности, обстоятельств, детей и аффекта наш суд даст ей два условно. Не больше. И это только, — Реваев поднял вверх указательный палец, — если признает ее виновной. Я попросил Викторию подготовить мне справочку. Озвучьте, пожалуйста.

— За последние десять лет по делам по статье «убийство по неосторожности» не зафиксировано ни одного случая попытки скрыться от суда или от следствия у лиц, не находящихся под стражей до суда, — оттарабанила Крылова.

— Ни одного, Дима! Ты думаешь, Подгорная нарушит статистику? Ради чего? Включи логику. Я же читал твою характеристику, когда ты в центральное управление переходил. Там точно было написано про аналитический склад ума. Или это у Мясоедова было?

— Ну все, началось избиение младенцев, — Георгий хлопнул товарища по плечу, — пора сдаваться.

— А сколько вообще дел было по статье, может, выборка мала? — Рыбалко сдаваться не спешил.

— У нас только по городу порядка четырехсот дел ежегодно. За десять лет около пяти тысяч, тебе достаточно? — Вика уже успела согласиться с Реваевым и сейчас была готова со всей энергией отстаивать точку зрения шефа.

— Ну все, все, сдаюсь, — усмехнулся Рыбалко, — задавили числами.

— Вот поэтому я никогда с шефом не спорю, все равно дураком окажешься, — улыбнулся Мясоедов.

— В тебе нет жажды истины, — огрызнулся Дмитрий.

— Есть. Я ее удовлетворяю, выслушивая, как тебя уму-разуму учат. — Жора откинулся на спинку стула. — Ладно, с Подгорной все понятно. При любом раскладе нам нужен убийца Панфиловой. Думаю, он — основная фигура. Там неосторожностью не пахнет. Только мы пока вяло буксуем.

— Лично я буксую энергично. — Рыбалко все еще хотелось кому-нибудь возразить.

— Чтобы вы меньше буксовали, — вмешался в их дружескую перепалку Реваев, — и в связи с тем, что в деле есть тема с наркотиками, было принято решение усилить следственную группу представителем управления по обороту наркотических средств.

— О, косячок пыхнем! — прошептал Мясоедов на ухо своему напарнику.

Тот кивнул и поднял вверх большой палец. Виктория возмущенно посмотрела на них и перевела взгляд на шефа. Реваев сделал вид, что ничего не заметил.

— Я рад, что никто не возражает. Просьба не забывать, что коллега все же из другого отдела, и стараться вести себя прилично.

Полковник нажал вызов на телефоне. Очевидно, человек в приемной ждал этого звонка, так как дверь в кабинет сразу же распахнулась и на пороге появился офицер с капитанскими погонами на плечах.