Он с силой сжал челюсть, но принялся натягивать трусы.

— Алекс, прости, я… это все ошибка. Я тебя люблю. Это ошибка, Алекс! — блеяла Кэтрин фоном. Язык не поворачивался называть ее “Кейт” или “Кетти”.

— Ошибка? — фыркнул Дэвид, у которого поразительно много лишних зубов. — Кетти, дорогая, а какая по счету ошибка? Давай посчитаем? Первая вроде была в туалете бара, еще весной…

Не успел договорить — я за считанные секунды преодолел расстояние между нами и без церемоний сразу же дал ему в челюсть. Чтобы слова лучше выходили, беспрепятственно, а то реально зубы мешают. От моего удара Дэвид чуть ли не упал, но я его удержал и, приподняв за шкирку, хорошенько приложил об стену.

— Слушай, дружище, я так понял, ты секонд-хенд** любишь. Я могу пригнать свою одежду. Я ее меньше носил, чем… хм… Ну как? Хочешь доносить? Раз тянет на попользованное, — с самой ласковой улыбкой предложил парню, украшая его с помощью еще парочки ударов.

— Иди нахрен! — прохрипел он, делая попытки дать сдачу. Но хрен там. Я не зря не пропускал ни одной тренировки.

— О, с радостью пойду, но сразу после тебя. С другом, как говорится, и в огонь, и в воду.

Оторвав его тушу от стены, подтолкнул к коридору, где валялась снятая одежда.

— Одевайся и убирайся вон. И ее, — кивнул в сторону размазывающей лживые слезы Кэтрин, — с собой забери.

Подошел к комоду, где хранились всякие мелочи, достал влажные салфетки и демонстративно вытер ими руки.

Мерзко. Как же мне мерзко, противно и горько, что я вот так… Если они сейчас же не уберутся, то меня стошнит.

— Алекс, Алекс прости, прошу, пожалуйста, — шептала, унижаясь, девушка, перечеркивая еще больше все то хорошее, что связывало нас. Я ведь ей восхищался, а сейчас… Сейчас понял, что ничто не вечно: за один миг может поменяться все.

Ее очарование, красота и честность, что поражали в ней, оказались ложью. Обманкой. Золотой оберткой. Я внезапно сорвал фантик и увидел вместо вкуснейшей конфеты дешевую карамель, покрытую болотной тиной.

— Кейт, заткнись, — зло отозвался Дэвид, поднимаясь. — Лучше собери свои шмотки.

— Я с тобой никуда не пойду, — передернула плечами она. — Алекс? Ты же не выгонишь меня?

— Хватит повторять мое имя, я его и так знаю, — поморщился. — Выгоню. Собирай вещи. И без выкрутасов, пожалуйста.

Когда сладкая, черт возьми, парочка, наконец, ушла, я просто не знал, что дальше делать. Я ощущал себя грязным и планировал помыться, только даже войти в ванную не смог: мало ли, чем они в ней занимались?

Позвонил в знакомую клининговую службу, а пока они ехали, собрал парочку нужных вещиц и сунул в рюкзак.

Кажется, меня полюбит Аэрофлот и возненавидит мой организм, но билет на ближайший рейс до Москвы я все равно заказал.

Я сидел до глубокой ночи в каком-то круглосуточном кафе, а команда из службы вычищала квартиру. Но даже после того, как они закончили работу, я не вернулся домой. Рассчитался, забрал ключи, поблагодарил и снова отправился в то кафе.

Да, имел возможность с удобством заснуть на диване в гостиной, только я не мог себя заставить. Пускай я идиот, но принципиальный идиот, поэтому страдал и спать лег только в самолете по пути в Москву. Естественно, я спал как убитый, и по прилету меня будила стюардесса.

Угадайте, куда я направился — злой, уставший и помятый? В бар. Если страдать, то страдать со всем удобством. К счастью, был уже вечер — самое то.

И я пошел пить. И кажется, допился до Лины.

*Международный аэропорт, расположенный в Московской области.

**Вещи, бывшие в употреблении.

/Элина Кравцова/

Понедельник — день отвратительный. Я в этом убедилась на своей шкуре. Мало того, что не выспалась, так гадина-совесть продолжала кусать меня и шептать о том, как плохо я поступила. Обида на Андреева тоже не отступала — его злой поцелуй никак не хотел остывать у меня на губах и в памяти.

На мой внутренний порядок напал ураган Алекс и все разворошил, и я умудрилась потерять среди осколков эмоций и чувств саму себя.

Как говорила выше: день не удался вообще. Пары были скучные, нервы ни к черту. Даже вкусный латте с сиропом, которым мы с Янкой после универа пытались подсластить жизнь, не спас меня от хандры. Трагедия? Масштабная! В итоге еле доползла до дома, чтобы в родных стенах снова засесть за конспекты — конец учебного года как-никак. А едва решила лечь спать, то случилось невероятное.

Мне позвонил Андреев! В половину двенадцатого ночи. Андреев.

Но как? И зачем? Яна же говорила, что у него внезапно появились дела в Америке, и вчера вечером он улетел, даже нормально не попрощавшись с ней — оставил лишь сообщение. И я, кажется, догадываюсь, что стало причиной экстренного появления дел — наша с ним пикировка и… и то, что случилось потом.

Только у меня еще два вопроса: откуда у него мой номер и что меня ожидает? Хотя… на второй вопрос ответ очевиден — ничего хорошего.

Я нажимала на “ответить” внезапно похолодевшими пальцами и мысленно готовилась ко всему, но не к тому, что прозвучало далее:

— Привет, Лина, — как-то очень странным и очень дружелюбным голосом начал Саша. — Я внизу твоего дома. Спустись, пожалуйста.

— Ты где?.. — я не поверила ему.

— У твоего дома, — терпеливо повторил Алекс.

— Что ты здесь делаешь?!

— Сижу на лавке у подъезда и познаю прелесть летних ночей. Луна, аптека… Какая-то сволочь бычки кидает вниз с балкона!

Я зависла на пару секунд, а после вспомнила разговор с Яниной:

— Но ты же в Америке…

— Уже не в ней, — отмахнулся Андреев. — Нам надо поговорить, Лина. Спустись, пожалуйста.

Так… Дыши, Лина, дыши. И доставай нюхательные соли, потому что и тараканы, и бабочки упали в спасительном обмороке.

— Саша, не думаю, что…

— Просто спустись, Лина. Буду тебя ждать. Ты мне очень нужна.

И сбросил звонок. Чудесно!

А еще чудесатее были мысли и образы, которые незаметно подкрались в мою голову. Например, картинка, где Саша по-тихому прикапывает мою тушу под раскидистыми кустами роз — собственностью нашей старшей по подъезду. И что-то мне подсказывает: розе и почве удобрение в виде меня понравится, а вот мне не сильно.

Однако я совершенно не знаю, почему все же подкралась к входной двери, вышла и аккуратно прикрыла ее. Мной двигало явно больное любопытство, раз я в такое время суток одна покидаю дом, и… и что-то еще.

Саша действительно сидел на скамейке у подъезда. Он до моего появления точно курил — запах дорогого табака до сих пор витал в воздухе. И этот запах я забуду нескоро: когда… когда он меня целовал, его губы пахли именно сигаретами с ментолом.