великий! Прими от нас, эту жертву…

— Не подскажите, как пройти в библиотеку?

На минуту замешкавшийся жрец с занесенным кинжалом над бесчувственной жертвой, с безумным оскалом вонзил ритуальный нож сердце девушки. Нож звякнул и на треть вошел… в камень. Бесчувственное тело же болталось в воздушном колпаке в нескольких метрах от ритуального стола.

— Я бы на вашем месте ножичек в руки не брал, а то порежетесь, да кровушкой истечете.

Басаргин стоял в боевой стойке вытянув вперед левую руку с зажатым кулаком, не останавливаясь и не сводя взгляда с присутствующих, активировал боевые руны. Загораясь, каждая новая руна, занимала свое место опоясывая левую руку. Замкнув круг, он щелкнул пальцами, и ливитирующая девушка аккуратно опустилась на пол при этом все ещё продолжая находиться состоянии транса, такие перемены для нее прошли незаметно, впрочем, как и нож в сердце, изредка по её телу пробегала дрожь и закатанные глаза отсвечивали в темноте белками.

— Ты кто такой?

— Седьмой отдел. Предлагаю сделать все цивилизованно и немного скучно: капюшоны снять, всё колото-режущее оружие на стол, руки вытянуть перед собой, чтобы я видел.

Неожиданный взрыв, поглотил громкий мужской крик: «Стоять на месте!» остальное же потонуло в поддавшейся панике людской массе, давя друг друга в спешке, покидавшей алтарь. Тех кто спотыкался путаясь в длинных полах балахона безжалостно втаптывали в грязь.

Только жрец с тростью стоявший возле каменного стола, никуда не спешил. Двое его амбалов, что привели девушку, скинули капюшоны обнажив бритые головы, покрытые одинаковыми синими узорами и поигрывая цепями ринулись на Басаргина.

Жрец, пролаял им вслед рванные связки звуков, мало проходящих на нормальную речь. Слова срывавшиеся с его губ преобразовывались в руны наполняясь ядовито-красным свечением, разгонялись, оставляя за собой, как пролетавшие кометы, ярко алые хвосты, врезались в спины нападавших. Те лишь ухмыльнулись и переглянувшись разошлись в разные стороны зажимая капитана в кольцо.

Потоки враждебной магии наполняли громил энергией раздувая их, как воздушный шарик.

«Если бы получилось отсечь их от жреца, то можно было бы попробовать и скрутить…», — прикидывал Басаргин, пятясь назад, он, стараясь не выпускать их из поля зрения, осматривал низкие потолки и множественные ответвления, стараясь, определить куда можно тактически отступить с минимальными физическими и репутационными потерями или же… точно!

Спина его вовремя уперлась во влажные камни.

Углядев тот самый выступ он резко вскинул левую руку вверх и мощная ударная волна обрушила кладку прямо на громил.

Жрец криво скалился и что-то продолжая бормотать, быстрыми росчерками пальцев собирал перед собой алые нити. Те переплетаясь щупальцами тянулись к капитану с хрустом ломая наспех выстроенные щиты.

Басаргин закашлялся. Обрушившийся кусок балкона поднял тучу брызг вперемешку с грязью. Басаргин едва не споткнувшись об оглушённых мужчин, бросился за каменный стол, успев вовремя убрать торчащее плечо. Приличный кусок стола крошкой осыпался ему за шиворот.

— Кто твой господин? Кому ты служишь? — резко выглянул он уже с другой стороны и запустил воздушной кувалдой в сторону мужчины.

Жрец не успевший развернуться опрокинулся навзничь хорошенько, приложившись виском о так не вовремя, подвернувшийся кусок балкона.

— Подойдя к телу, капитан развернул его на спину, присел на корточки и попытался снять маску. Но каково было его удивление, когда оказалось что маска вросла в кожу лица. По краям всей маски прощупывался заживший рубец. Безуспешно подёргав ещё несколько раз, он встал и огляделся. Возле алтаря лежало несколько задавленных адептов, да неудавшаяся жертва все ещё пребывавшая в состоянии транса.

В этот момент в его спину уперлось дуло автомата и громкий хорошо поставленный голос отчеканил: «На колени, руки за голову! И без резких движений! Я за тобой слежу»!

Глава 10

Ростислав Михайлович Милославский, да чего уж греха таить, крался, как тать последний, в собственный кабинет.

А как не красться, когда эта взбалмошная девица, племянница его друга, решила любыми путями, его соблазнить. О времена! О нравы! Её не смущала ни зияющая огромным провалом между ними, разница в возрасте, ни наличие у князя уже взрослых дочерей. Мало того, что она проходу не дает, так еще умудрилась подобрать ключики и к дочкам. Так что, пришлось даже грубо гнать старшую Настасью, когда та пыталась мягко намекнуть в сторону своей подружки. Женщины сошли с ума в этом доме, да так, что в голову Ростислава Михайловича тоже начинали закрадываться крамольные мысли.

Да и как они не будут закрадываться, хороша чертовка. Черные как смоль волосы, горящие карие глаза, она смотрела на него не отводя взгляда, проникновенно, гипнотизировала его, пытаясь украсть сердце, а может и душу. Однажды она прокралась в кабинет и застала князя, беспечно задремавшим в кресле. Её тонкие пальчики утонули в его волосах, перебежали на виски и спустились ниже по шее… Когда мужчина, дернувшись от неожиданности, замер с шумом выдохнув, он перехватил маленькую ладошку, стараясь держать крепко и не раздавить своей медвежьей хваткой. Развернулся и строго посмотрел в её хитрое личико, словно фарфоровая кукла, ей-богу. Хмыкнул набежавшим мыслям и покачав головой, выпроводил её в коридор.

Хлопнула дверь и в замке отчетливо провернулся ключ. Прислонившись к косяку, девушка от досады закусила кончик косы.

Ростислав Михайлович достал из буфета зеленую бутыль, хлопнув пробкой, плеснул себе немного вина и снова сел в кресло.

Овдовев несколько лет назад, он как-то не задумывался о втором браке. Дочки были взрослыми и скоро осчастливят внуками. Нет, мужчина-то он был видный и многие дамы обращали на него внимание, не двусмысленно намекая на вечернее продолжение без каких бы ни было обязательств.

А тут девица, на выданье…

Князь прикрыл глаза и расшалившееся воображение само соткало нужное.

Он сделал еще глоток, вздохнул и взял со стола бумаги. Да, зрение не к черту, достав за цепочку пенсне он водрузил их на переносицу.

Прочитав пару строчек, бросил листки на стол, встал с кресла и вышел в коридор. На первом этаже развелась какая-то суета, что не осталось без внимания Ростислава Михайловича. Облокотившись на перила, он посмотрел вниз, на гостиную.

Щебечущая девичья стайка расположилась на мягких диванах. Настасья, вылитая мать, сидела в легком домашнем платье в кресле и с улыбкой слушала своих подружек.

Больше всех распалялась, стрекозой носившаяся в центре и размахивающая руками, Марьянка. Эмоциональный вихрь вокруг неё, начинал становиться физически осязаемым. Не удивительно, когда дома, растёт сильная владеющая.

Чернявая Дарья сидела напротив и поглядывая в окно, задумчиво крутила в руках чашку.

— Не зря мы приняли