она везет в двуколке.

Люси поджала губы, по-прежнему не желая смотреть на своего пассажира.

Это только раззадорило Саймона.

— И тех леди, что не следуют этой традиции, порицают. Часто можно увидеть, как столпы общества укоризненно качают головами, оплакивая бедные заблудшие души.

— Вы ужасны.

— Боюсь, что так, — вздохнул Саймон. — Но я позволю вам нарушить правило, раз уж мы находимся в отсталой провинции.

— Отсталой? — Люси дернула поводья, и Кейт загремела уздечкой.

— Да, отсталой. Я настаиваю.

Люси бросила на него возмущенный взгляд.

Саймон провел пальцем по ее прямой, как палка, спине. Люси напряглась еще сильнее, но ничего не сказала. Он вспомнил вкус ее пальцев на своем языке, испробованный накануне, и теперь другая, куда менее приличная часть его анатомии также напряглась. То, как мисс Крэддок-Хейз без возражений принимала прикосновения, возбуждало Саймона не меньше, чем вульгарная демонстрация прелестей другими женщинами.

— Вы не можете винить меня, ибо, будь мы в городе, вам пришлось бы шептать непристойности прямо в мое краснеющее ухо.

Люси вздохнула.

— Я забыла, о чем вы меня спросили, прежде чем стали молоть чепуху.

Он широко улыбнулся, хотя в обществе это не принято. Саймон не мог припомнить, когда в последний раз так веселился.

— Почему вы всегда одеты в серое? Лично я ничего не имею против, к тому же серый придает вам загадочный и набожный вид.

— Я похожа на монахиню? — Она в ужасе нахмурила брови.

Двуколка угодила еще в одну колдобину, отчего Саймон и Люси столкнулись плечами.

— Нет, моя милая леди. Я лишь намекаю, видимо, слишком завуалированно, что вы — ангел, посланный с небес, чтобы осудить меня за грехи.

— Я ношу серое, поскольку на одежде такого цвета не видна грязь. — Люси посмотрела на него. — А в чем вы согрешили?

Саймон наклонился ближе, словно для того, чтобы сообщить некий секрет, и почувствовал аромат роз.

— Я против того, чтобы «серый» называли «цветом», и утверждаю, что это просто отсутствие какого-либо цвета.

Она угрожающе прищурилась.

Саймон отодвинулся и вздохнул.

— Что же касается моих прегрешений, дорогая леди, они не того сорта, чтобы о них можно было упоминать в присутствии ангела.

— И как же я смогу в таком случае о них судить? А серый цвет все-таки существует.

Виконт расхохотался. Ему захотелось широко раскинуть руки и, возможно, запеть. Наверное, всему виной деревенский воздух.

— Леди, я уступаю силе вашего хорошо продуманного довода, который, как мне кажется, поставил бы на колени даже Софокла. Серый цвет существует, уговорили.

Люси фыркнула.

— А как насчет ваших прегрешений?

— Мои грехи многочисленны и неискупимы. — В сознании виконта промелькнуло воспоминание о Пеллере, отчаянно махнувшем рукой, и то, как он, Саймон, рубанул по ней клинком. Как брызнула кровь, и полетели пальцы. Виконт моргнул, натянул на лицо улыбку и беспечно изрек: — Все, кто о них знает, в ужасе шарахаются от меня при одном лишь моем появлении, словно я прокаженный с почти отпавшим носом и гноящимися ушами.

Люси сидела и смотрела на него, так серьезно и так невинно. Храбрый маленький ангелочек, которого еще не коснулась людская подлость. Виконт не смог сдержаться и вновь осторожно, украдкой погладил Люси по спине, отчего глаза у нее расширились.

Саймон продолжил:

— И правильно делают. Например, иногда я выходил из дома без шляпы.

Люси нахмурилась. Он и сейчас сидел без шляпы.

— В Лондоне, — пояснил Саймон.

Однако головные уборы ее не волновали.

— Почему вы считаете, что не сможете искупить свои грехи? Все люди способны найти благодать, если покаются в своих прегрешениях.

— Так глаголет ангел господень. — Саймон наклонился к Люси поближе, заглянул под соломенную шляпку и снова вдохнул аромат роз, исходящий от волос леди. Его член дернулся. — Но что если я и есть сам дьявол из преисподней и не принадлежу вашему миру, ангелочек?

— Никакой я не ангелочек, — ответила Люси, подняв глаза к небу.

— О, нет, вы — ангел, — выдохнул Саймон. Он провел губами по ее волосам и на какое-то безумное мгновение подумал, что мог бы поцеловать ее, осквернить эту чистоту своим поганым ртом. Однако на повороте повозку опять тряхнуло, и Люси отвернулась, снова сосредоточившись на лошади. Момент был упущен.

— Какая вы независимая, — пробурчал Саймон.

— У нас, деревенских леди, нет другого выхода, если мы хотим хоть куда-то доехать, — резковато ответила Люси. — Или вы считаете, что мы только и делаем, что целыми днями штопаем?

А вот и опасная стезя. Именно из-за подобного разговора два вечера назад она на него разозлилась.

— Нет, я прекрасно знаю, сколь многочисленны ваши таланты и обязанности, не последняя из которых — помощь нуждающимся в деревне. Вне всякого сомнения, вы могли бы стать замечательной леди-мэром Лондона, но тогда вам бы пришлось покинуть эту милую деревушку, а я сомневаюсь, что ее жители без вас выживут.

— Вы так считаете?

— Да, — искренне подтвердил Саймон. — А вы нет?

— Полагаю, все прекрасно обойдутся и без меня, — бесстрастно ответила Люси. — Уверена, какая-нибудь другая леди быстро займет мое место.

Саймон нахмурился.

— Вы так мало себя цените?

— Не в этом дело. Просто подобной благотворительностью может заниматься кто угодно.

— Хм. — Саймон внимательно изучил ее красивый профиль. — А если бы вы решили покинуть всех, кто зависит от вас здесь, в Мейден-Хилле, чем бы вы занялись?

Она задумалась над ответом, и ее губы приоткрылись. Саймон наклонился ближе. О, как же ему хотелось соблазнить эту невинную крошку!

— Танцевали бы на лондонских подмостках в фиолетовых туфельках? Отплыли бы в далекую Аравию на корабле под шелковыми парусами? Или стали светской львицей, знаменитой своей красотой и умом?

— Я стала бы сама собой.

Саймон моргнул.

— Но вы уже такая: красивая и решительная.

— Неужели? Никто, кроме вас, этого не замечает.

Саймон посмотрел в ее серьезные глаза цвета топазов, и ему очень захотелось что-то сказать. Слова так и вертелись у него на языке, но, как ни странно, виконт потерял дар речи.

Люси отвернулась.

— Мы почти приехали в Мейден-Хилл. Видите вон там церковную башню? — показала она.

Саймон послушно взглянул, пытаясь обрести спокойствие. Ему давно пора восвояси. Если он останется, желание соблазнить эту невинную деву лишь возрастет, а как показывала вся его жизнь, лорд Иддесли не в силах сопротивляться искушению. Черт, иногда он нарочно бежал навстречу соблазну. Но не в этот раз. И не с этой женщиной. Саймон наблюдал, как Люси, хмурясь, направила свою небольшую двуколку в городок. Локон темных волос выбился из прически и ласкал ей щеку, словно рука любовника. Если Саймон поддастся искушению и соблазнит эту малышку, то своими