Даже не знаю, можно ли из здешнего колодца воду пить? Что если и туда в свое время трупов накидали? Молодцы Линдуса, например, шутки ради любили оставлять уцелевшим местным жителям такую память о себе.

Лучше всего сохранился в этом невеселом месте приличных размеров дом, в котором, должно быть, не так давно обитал местный староста. Они всегда селятся в самом центре деревни и строятся на совесть, так, чтобы любому было ясно, кто здесь главный. А теперь, похоже, это здание заняли те, кто владеет данным форпостом. Те, кто решит нашу судьбу.

Впрочем, все эти мысли мигом вылетели у меня из головы, поскольку эльфов у бывшего дома старосты оказалось куда больше, чем я предполагал в своих праздных измышлениях. Их тут имелся не десяток и не два, причем каждый из них в данный момент держал в руках натянутый лук с наложенной на него стрелой. И целился в нас.

– Ну а я что говорил? – довольно ехидно произнес Карл, – А вы мне не верили.

– Заткнись, Фальк, – практически не разжимая губы, пробормотала Рози. – Хоть сейчас!

– Вэго! – властно бросил Атиль и добавил еще что-то на эльфийском, после чего воины опустили свое оружие, не снимая, впрочем, стрелы с тетивы.

Отдельно стоит заметить, что между отрядом Атиля и обитателями форпоста внешняя разница, конечно, была огромная. Нет, так-то эльфы и эльфы – волосы длинные и светлые, у некоторых заплетены в две-три косы, глаза миндалевидные, уши торчком, иной раз одного от другого не отличишь. Но вот в остальном… Воины Атиля – они все в зеленых плащах, в кожаных жилетах, которые, кажется, чуть ли не из листвы сшиты. А местные – совсем другое дело. Черненые, с золотыми вставками, составные доспехи, щиты, прислоненные к домам, короче – латники, да и только. И у каждого на груди ожерелье из все тех же человеческих ушей, большей частью давно высохших и сморщившихся. Экая, право, пакость. Воняет же…

Или запах гниения людей, главных врагов эльфов от сотворения мира, им просто так приятен? Вполне вероятно. Вот и задумаешься, стоит ли месть нескольким врагам союза с теми, кто ненавидит всех нас?

– Надо спешиться, – велел Атиль, подходя к Монброну. – Потом идите вон туда и ждите. За вами придут.

– Воды бы набрать, – попросил Карл. – В глотке пересохло.

– Вон колодец, – передернул плечами эльф. – Или ты хочешь, человек, чтобы я за тебя это сделал? Так это вряд ли. Ты не гость, я не хозяин, и мы с тобой не друзья. Понятно говорю?

– Предельно, – подтвердил Мартин. – Только предупреди своих молодцев, чтобы те нас не пристрелили. Место, что ты нам отвел, находится не рядом с колодцем. Мало ли что?

– Скажу, – кивнул Атиль и направился ко входу, бросив по дороге пару фраз своим соплеменникам, все еще нехорошо поглядывавшим на нас.

Мы же расселись на крыльце покосившегося дома, расположенного неподалеку от обиталища эльфов, расстегнули камзолы и жилеты, после чего наконец-то перевели дух. Жарко тут. Жарко. Совсем лето.

– Ой! – пискнула внезапно Фриша и ткнула пальчиком в сторону. – Люди!

– Плоды на блюде, – буркнул Карл, кинув взгляд в том направлении. – Какие это люди? Твари это. Мартин, пошли за водой, а то я сейчас сдохну!

Правы были оба. Это были люди, но лично я их, как и Карл, за таковых не считал. У стены дома старосты, связанные одной веревкой, расположились семеро чернецов. В изодранных рясах, избитые так, что у некоторых лица представляли собой один сплошной синяк, и несомненно страдающие от жажды. Двое из них, похоже, так вообще без сознания пребывали.

Они тоже нас заметили и тихонько запереговаривались, с трудом шевеля распухшими от побоев до состояния лепешек губами.

– Так бы и смотрел на них, таких красивых, – ехидно заявил Эль Гракх и устроился на ступеньках поудобнее. – Душевная отрада, по-другому не скажешь. Если бы еще и прикончить кого из них дали – совсем бы на сердце весело стало.

– Предатели рода человеческого! – вдруг заявил один из связанных служителей Ордена Истины, рослый и мордатый, после чего сплюнул на землю. Вернее, попытался это сделать, поскольку слюны у него почти не имелось, а то, что было, попало ему же на рясу. – Кому служите? Тем, кто ваших же собратьев убивает! Кто смерти всем людям желает, всем, сколько их ни есть на свете!

Эльфы-доспешники заинтересовались нашей беседой, причем прерывать ее не спешили. Один из них, который, похоже, знал человеческую речь, тихонько начал переводить услышанное своим соплеменникам.

– Нет у нас собратьев, – спокойно возразила ему Рози. – И взяться им неоткуда, все, кто есть, – уже здесь.

– Когда речь идет о выживании рода человечьего – все люди братья! – басовито сообщил нам еще один из чернецов. – Все должны воедино сплотиться против общего врага.

– Согласна, – признала Рози. – Вот мы и сплотились, чтобы ваше поганое семя изничтожить, пусть даже и войдя в союз с теми, кто вроде бы общий враг. Только ваш враг – он наш друг.

– И нечего нас совестить, – добавила Фриша. – Это ваша братия расстаралась, чтобы мы в состояние изгоев перешли. Это вы, мрази, все для того сделали, чтобы мы лишились всего, что имели. Так что мы сами по себе, а вы сами по себе. И эльфы нам теперь куда роднее, получается.

– Учителя нашего убили, – не остался в стороне Жакоб. – Его мы вам ввек не простим.

– Учителя? – процедил тот чернец, что нас первым честить стал. – Вот вы, стало быть, кто такие. Слышал я про вас, как же! А уж про наставника вашего осведомлен так, что лучше не бывает: мы его задолго до всех этих событий извести хотели, да все не получалось.

– Вороново семя, – пискнул невысокий орденец, подпиравший головой мощное брюхо соседа. – Они же?

– Не сдохли, – снова попробовал плюнуть тот. – Верно Форсез говорил, что надо вас искать, покуда не найдем. А мы его не слушали.

– Форсез? – пробасил Карл, поднося ведро с водой к крыльцу. – Жив еще этот уродец? Вот и славно. Мне всю зиму покоя не давали опасения, что до его корявой шеи чья-то чужая рука дотянется. Я ведь лично хочу ему сердце вырезать, на меньшее не согласен. Причем не ножом, а чем-то попроще. Веткой там, или ключом от навесного замка. Это чтобы процесс был очень долгим и очень болезненным, чтобы мы с ним обо всем на свете поговорить успели. Пейте давайте, вода холодная и сладкая. Как хлебнешь, так сразу жить веселей становится.

Ох, как кадыки чернецов алчно задвигались, когда мы начали с видимым наслаждением, отдуваясь и отфыркиваясь, хлебать воду, ледяную настолько, что аж зубы сводило.

– Что, тоже пить хочется? – сочувственно поинтересовалась Фриша у чернецов, поглаживая чуть вздувшийся от влаги живот, – А все, нету больше. Вы не смотрите, что нас мало, поесть-попить мы мастера. Тем более вам воздержание полезно, так ведь в уставе Ордена записано? Я ничего не путаю?

– Мало мы вас жгли, – неожиданно спокойно, без надрыва, сообщил ей мордатый чернец. – Мало. Зря милосердие в сердца пускали, умертвляя вашего брата в подвалах, без боли и мучений. Только костер!