— Скорее, пытается его остановить, — задумчиво сказал Стас, — синий свет означает, что проезд запрещен.

Юра вздохнул.

— Только на этот путь не въехать, даже если очень захочешь — он завален шпалами, а рельсы кое-где провалились. Умер путь. А семафор все светит и светит. Странно, ведь от сети питания путь наверняка давно отрубили. Бондарь говорил, что на этой дороге вообще много загадок. Одна стыковка с метро чего стоит…

— Что же он задумал? — проговорил Стас, смотря на бегущий вдалеке маневровый тепловоз.

— А может, он тоже борется со злом? — спросил Юра.

— Да нет… Хотя… — было заметно, что Стас сомневается.

— И вот еще что. Я вам не рассказывал раньше, думал, за сумасшедшего примете, но после того, что случилось с Игорем… в общем, я тогда собирал материалы для статьи. В переходе одна нищая старушка ни с того ни с сего сказала мне, что не стоит открывать дверь, если не знаешь, куда она тебя приведет. В библиотеке я узнал, что Бондарь тоже захаживал туда. Я решил списать его адрес из формуляра, но только протянул руку к ящичку, как он задвинулся. Сам! Меня это довольно сильно испугало, а тут еще ко мне повернулась библиотекарша, но с лицом старушенции из подземного перехода, и тоже сказала, что не стоит открывать дверь, если не знаешь, куда она тебя приведет. Я чуть не помер со страха, думал, что начались «глюки».

— Кто-то или что-то охраняет его от посторонних глаз? — спросила Тамара, но по интонации голоса скорее утверждала.

— Или мешает нам встретиться с ним, — продолжил свои размышления Стас. — Если мешает, то почему?

— Про манускрипт с алгоритмом он сказал, что почти не верит в его существование, — добавил Юра. — Но он тоже считает, что все дело в черепе Никольского. Культ «Двенадцати Голов» он воспринимает всерьез. И вот еще что. Он сказал, что из поезда с черепом сможет выйти только ребенок. Существо чистое и непорочное. Наверное, он имел в виду, вынести не из поезда, а за пределы «кольца Времени», которое этот поезд при помощи черепа как бы создал… Что-то я запутался.

— Мы тоже слышали об этом, — сказала Тамара. — Но для чего он это сказал тебе? Ведь получается, что он сам объясняет, как ему помешать.

— Получается, что он как раз помогает нам, — продолжил Стас.

— Не знаю, — ответил Юра. — Я не могу твердо сказать, что он не «с той стороны». Смотрите, погибли десятки людей, которые хоть немного приблизились к тайне «поезда-призрака». Бондарь, судя по всему, приблизился к ней больше всех, но он невредим. И я не заметил каких-то явных мер предосторожности.

— Ладно, мне пора, — сказал Стас. — Нужно встретиться с одним человеком. Возможно, он даст ниточку по поводу манускрипта. Хотя нет никаких предпосылок, что его нужно искать в России. Позже обсудим вашу встречу еще раз.

— Удачи, — Юра пожал Стасу руку.

— До завтра, — сказала Тамара.

Стас ушел. Юра с Тамарой посмотрели ему вслед и снова обернулись к железной дороге.

— Поистине, сооружение вселенского масштаба. Даже жутко порой становится.

— Да, — подтвердил Юра. — Все ищут Ковчег Завета, исследуют Египетские пирамиды, а непознанное — вот оно, рядом.

— Ты проводишь меня? — неожиданно спросила Тамара.

Юра не сразу смог ответить на этот вопрос. Он долго думал, как самому об этом заговорить, и вот Тамара так просто это сказала. Юра смотрел в прекрасные глаза и все никак не мог ответить. Тамара смотрела на смутившегося кавалера и немного улыбалась. Она понимала, что он растерялся.

— Конечно, — наконец выговорил Юра.

По дороге к Тамариному дому они разговаривали о пустяках. Обычных житейских пустяках. Под ногами плыл асфальт, над головой вспыхивали фонари. В небе загорались редкие звезды.

— Как ты попала в эту компанию?

— Я тогда училась на третьем курсе филфака МГУ. Было весело. Мы дружили между факультетами. Кто-то из историков принес в нашу компанию эту легенду. Старые газеты, документы. Мы, естественно, ухватились за эту тайну и начали искать «Летучего Итальянца». Вот тут все и началось. В первый же месяц погибли два моих сокурсника. Дальше — больше. За два года не очень активных поисков (надо же было еще и учиться) исчезло шесть человек. В той же компании я недавно познакомилась со Стасом на одной вечеринке археологов. Он нам и рассказал про Вовкиного отца.

— А Роман?

— Роман работает в милиции. Подразделение охраны метрополитена. Однажды он видел НЕЧТО на рельсах, на перегоне к резервному тоннелю. Тогда на целый день станцию закрыли для пассажиров.

— Ничего себе… — Юра замедлил шаг.

— В том-то и дело. Он очень подробно и по многу раз пересказывал мне, что произошло… В тот год он здорово интересовался всякими байками про «Метро-2» — собирал статьи, читал какие-то сомнительные брошюрки. Как-то раз он дежурил на станции «Сокол» в ночную смену, дождался перерыва после часа ночи и полез в какой-то очень старый тоннель. Его в то время почти не использовали, только иногда, очень редко, туда сгоняли всякие служебные вагоны.

Юра криво усмехнулся. Ему опять почему-то вспомнилось слово «гейт» и кривая стрелка с неуклюжим противовесом.

— Не слишком ли много совпадений на этот «Сокол», — сказал Юра. — И при чем тут «Метро-2»?

— Я не знаю… Это одна из самых старых линий. В районе «Сокола» всегда полно было всяких секретных заводов и институтов. На одном из них мой дедушка еще при Сталине токарем работал. Тогда он назывался «Почтовый ящик номер такой-то», а сейчас, наверное, уже никак не называется — половина этих «ящиков» теперь сковородки выпускает. Так вот, когда-то к этим заводам под землей вели специальные пути. Да и сейчас, наверное, ведут…

— А зачем Роман полез в этот тоннель?

— Один старый смотритель сказал ему, что как раз там находится дверь в другой тоннель, с бывшими секретными линиями от «генеральского дома». Двадцать лет назад ими перестали пользоваться, а потом совсем забыли.

— Рассекретили что ли?

— Да нет, забыли и все. Роман говорил, что таких мест в метро полно. В них иногда диггеры залезают. Ромка — человек любопытный. Через пять минут, как он туда вошел, почему-то замигал свет, а по рельсам вдруг покатил… паровоз с вагонами. Представляешь? Он выкатился как бы ниоткуда и ехал… нет, не бесшумно, но как-то очень тихо для такой махины. Звук шел, как из-под ватного одеяла. Ромка еле успел отскочить и прижаться к стене. Представь, его даже паром обдало. Поезд проехал, там даже стрелка, вроде как, лязгнула, и вдруг исчез. Просто исчез и все! Ромка потом сел на рельс и просидел так сам не помнит сколько — он решил, что попросту сходит с ума, а поезд — галлюцинация. Знаешь, так бывает у шахтеров, когда они долго под землей сидят…

Юра торопливо закивал.

— Но во всех основных тоннелях стоят какие-то датчики, — продолжила Тамара, — они регистрируют проходящие составы и даже количество вагонов, и все это посылают в компьютер. Так вот эти датчики, оказывается, зафиксировали на выезде из резервного тоннеля состав, который двигался, но при этом не брал из сети энергию. Был жуткий хай. Рома рассказывал, что хотели уволить дежурного диспетчера, а он им распечатку под нос: там дата, время и информация о том, что «зарегистрировано прохождение вне графика и при включенных запрещающих сигналах семафоров негабаритного состава» — я этот отчет диспетчера помимо своего желания запомнила. И еще, что состав был из трех вагонов, не считая головного и какого-то короткого, вроде большого прицепа.