Оба наши сокола!

Горе! смерть моя пришла».

Все завыли за Дадоном,

Застонала тяжким стоном

Глубь долин, и сердце гор

Потряслося. Вдруг шатёр

Распахнулся... и девица,

Шамаханская царица,

Вся сияя как заря,

Тихо встретила царя.

Как пред солнцем птица ночи,

Царь умолк, ей глядя в очи,

И забыл он перед ней

Смерть обоих сыновей.

И она перед Дадоном

Улыбнулась — и с поклоном

Его за руку взяла

И в шатер свой увела.

Там за стол его сажала,

Всяким яством угощала;

Уложила отдыхать

На парчовую кровать.

И потом, неделю ровно,

Покорясь ей безусловно,

Околдован, восхищён,

Пировал у ней Дадон

Наконец и в путь обратный

Со своею силой ратной

И с девицей молодой

Царь отправился домой.

Перед ним молва бежала,

Быль и небыль разглашала.

Под столицей, близ ворот,

С шумом встретил их народ, —

Все бегут за колесницей,

За Дадоном и царицей;

Всех приветствует Дадон...

Вдруг в толпе увидел он,

В сарачинской шапке белой,

Весь как лебедь поседелый,

Старый друг его, скопец.

«А, здорово, мой отец, —

Молвил царь ему, — что скажешь?

Подь поближе! Что прикажешь?»

— Царь! — ответствует мудрец, —

Разочтемся наконец.

Помнишь? за мою услугу

Обещался мне, как другу,

Волю первую мою

Ты исполнить, как свою.

Подари ж ты мне девицу,

Шамаханскую царицу. —

Крайне царь был изумлён.

«Что ты? — старцу молвил он, —

Или бес в тебя ввернулся,

Или ты с ума рехнулся?

Что ты в голову забрал?

Я, конечно, обещал,

Но всему же есть граница.

И зачем тебе девица?

Полно, знаешь ли кто я?

Попроси ты от меня

Хоть казну, хоть чин боярской,

Хоть коня с конюшни царской,

Хоть пол-царства моего».

— Не хочу я ничего!

Подари ты мне девицу,

Шамаханскую царицу, —

Говорит мудрец в ответ.

Плюнул царь: «Так лих же: нет!

Ничего ты не получишь.

Сам себя ты, грешник, мучишь;

Убирайся, цел пока;

Оттащите старика!»

Старичок хотел заспорить,

Но с иным накладно вздорить;

Царь хватил его жезлом

По лбу; тот упал ничком,

Да и дух вон. — Вся столица

Содрогнулась, а девица —

Хи-хи-хи! да ха-ха-ха!

Не боится, знать, греха.

Царь, хоть был встревожен сильно,

Усмехнулся ей умильно.

Вот — въезжает в город он...

Вдруг раздался легкой звон,

И в глазах у всей столицы

Петушок спорхнул со спицы,

К колеснице полетел

И царю на темя сел,

Встрепенулся, клюнул в темя

И взвился... и в то же время

С колесницы пал Дадон —

Охнул раз, — и умер он.

А царица вдруг пропала,

Будто вовсе не бывало.

Сказка ложь, да в ней намек!

Добрым молодцам урок.

Как весенней теплою порою

Из-под утренней белой зорюшки,

Что из лесу, из лесу из дремучего

Выходила медведиха

Со милыми детушками медвежатами

Погулять, посмотреть, себя показать.

Села медведиха под белой березою;

Стали медвежата промеж собой играть,

По муравушке валятися,

Боротися, кувыркатися.

Отколь ни возьмись мужик идет,

Он во руках несет рогатину,

А нож-то у него за поясом.

А мешок-то у него за плечьми.

Как завидела медведиха

Мужика со рогатиной,

Заревела медведиха,

Стала кликать малых детушек,

Своих глупых медвежатушек.

— Ах вы детушки, медвежатушки,

Перестаньте играть, валятися,

Боротися, кувыркатися.

Уж как знать на нас мужик идет.

Становитесь, хоронитесь за меня.

Уж как я вас мужику не выдам

И сама мужику .... выем.

Медвежатушки испугалися,

     За медведиху бросалися,

А медведиха осержалася,

На дыбы подымалася.

А мужик-то он догадлив был,

Он пускался на медведиху,

Он сажал в нее рогатину,

Что повыше пупа, пониже печени.

Грянулась медведиха о сыру землю,

А мужик-то ей брюхо порол,

Брюхо порол, да шкуру сымал,

Малых медвежатушек в мешок поклал,

А поклавши-то домой пошел.

«Вот тебе, жена, подарочек,

Что медвежия шуба в пятьдесят рублев,

А что вот тебе другой подарочек,

Трои медвежата по пять рублев».