Я горько сожалела о том, что мы сделали, и причиной этому были наши амбиции относительно лошадей. Теперь-то я понимаю, что тогда нам нужно было отказаться от третьей лошади и напомнить себе, как сильно нам нравился наш коттедж у канала.

Даже с лошадьми были проблемы – трудно ухаживать за тремя животными, когда вы занимаете руководящие должности в организации, где воспитывают и дрессируют собак. Было сложно, когда одному из нас приходилось пропускать работу из-за визита ветеринара.

Я двигалась по карьерной лестнице от помощника тренера к тренеру, от тренера к менеджеру по обучению, и к тому времени, когда мы с Энди были женаты уже десять лет, я стала директором по производству. Супруг, возможно, чувствовал, что мое присутствие на этой должности ограничивало его карьерный рост: я начала работать на фирме раньше него, была членом APBC и закончила образование тоже первой. Но с другой стороны, он лучше писал доклады, которыми я пользовалась при публичных выступлениях, поэтому он стал техническим директором, занимался административной работой, сбором пожертвований и стал очень хорошим пресс-секретарем благотворительной организации.

Мы с Энди всегда соревновались во всем, как в работе с собаками, так и с лошадьми. В то же время мы оба очень гордились друг другом: когда Энди принимал участие в соревнованиях и выигрывал, я чувствовала огромный прилив гордости и думала, что он испытывал те же самые чувства по отношению ко мне.

К сожалению, мы стали соперничать и в других вопросах. Когда Тони Блант, основатель и генеральный директор организации «Слышащие собаки для глухих», вышел на пенсию, его место занял временный генеральный директор. Тони был большой любитель и знаток собак, он отлично понимал, чем мы занимаемся, очень поддерживал нас и всегда прислушивался ко мне, когда я говорила про дрессировку. Давал мне полную свободу действий, чтобы я могла добиться нужного результата по-своему. У нового генерального директора был иной подход, который не всегда гармонировал с моими представлениями о том, как надо действовать.

Из-за этого удовольствие от участия в благотворительной организации угасло, и моя работа уже не так сильно увлекала меня. Временный генеральный директор дал понять, что не намерен долго задерживаться на своем посту. Энди нацелился на его место, хотя многие сотрудники считали, что оно должно было перейти ко мне.

Я все еще работала на прежней должности, когда Джилл услышала по радио обращение Джона. Все, что ни происходило, было к лучшему, поскольку это стало частью пути к моей будущей работе. Это я сейчас понимаю, спустя столько лет, но тогда мне было очень тяжело, не говоря уже об огорчении из-за покупки нового дома.

Мы с Энди оставались в этом доме в течение двух с половиной лет, и все это время я от всей души ненавидела его. Я так никогда не смирилась с потерей нашего замечательного коттеджа. Мы обдумали возможность проложить утепляющую прокладку в стену между двумя половинами дома, но это оказалось невозможно без серьезной перестройки и по разумной цене.

Энди решил претендовать на должность президента нашей благотворительной организации, и, несмотря на то, что друзья и коллеги наперебой советовали мне занять эту должность, я сказала, что оставляю место ему. И тогда произошло неожиданное – выяснилось, что если он получит должность генерального директора, я не смогу продолжить работу в качестве директора по производству и мне придется уволиться или уйти на меньшую должность. Как бы сильно я ни любила Энди, я постоянно думала: «Постойте, я ведь много работала для того, чтобы попасть на свое нынешнее место».

Тем не менее я по-прежнему старалась помочь ему преуспеть и решила, что если он получит эту должность, то отойду в сторону и стану директором отдела научных исследований без сотрудников, так что никакого конфликта интересов не возникнет. Естественно, я была огорчена и чувствовала, что меня просто выпихнули.

В итоге был назначен новый генеральный директор, и это был вовсе не Энди, а кто-то, не работавший в нашем благотворительном фонде. Муж рассердился и обвинил меня в том, что это я затруднила ему получение желаемой должности. Я признаю, что не скрывала своего разочарования от потери своей работы, я считала, что сделала достаточно много для успеха нашей организации, участвуя в создании учебной программы и работая с собаками. Так что, возможно, мое плохо скрываемое огорчение стало причиной того, что Энди не смог получить вожделенное место, но также возможно и то, что там просто посчитали, что он для него не подходит. Энди выглядел невероятно разочарованным. Он ведь тоже вложил свое сердце и душу в нашу благотворительную организацию.

Мы оба повели себя не как взрослые люди. Теперь я понимаю, что когда-нибудь организация, готовящая медицинских собак-детекторов, будет весьма успешно работать и без меня. Однако чем больше кто-то делает, чтобы запустить проект, тем сильнее импульс, заставляющий работу двигаться вперед даже тогда, когда человек уходит, и это правильно. Организация ценна сама по себе, это не человек-оркестр. Но в то время и Энди, и я, мы оба чувствовали, что нас вышвырнули вон и обвиняли в этом друг друга.

***

Тогда в нашу жизнь вошел Джон Черч со своим предложением. И для меня новый проект стал той самой важной и интересной задачей, которая была мне так необходима. Именно я стала инициатором этой работы – взяла на себя обучение собак. На нашей второй встрече мы обсудили все условия, и Джон обязался использовать свои контакты в трастовом фонде Bucks Healthcare NHS Trust, чтобы официально оформить нашу деятельность.

Мы знали, что у собак в двадцать пять – тридцать раз больше запаховых желез, чем у людей, и более эффективное обоняние, которое может быть в десять миллионов раз чувствительнее, чем у человека. Но как использовать его в сложных научных исследованиях?

Одним из наших первых шагов было создание небольшой рабочей группы, в которой мы могли обсудить возможность правильного проведения клинических испытаний. Генеральный директор организации «Слышащие собаки для глухих» позволил нам пользоваться их помещениями и проводить исследования в выходные, и это была большая щедрость.

Мы пригласили Майкла Маккаллока из Калифорнии пообщаться с нами. Я читала о его работе по использованию собак для выявления рака молочной железы из образцов выдыхаемого воздуха и знала, что он получил некоторые обнадеживающие результаты. Был еще один исследователь из Польши, Тадеуш Езерский, который также проводил интересную работу. Они прилетели за свой счет, чтобы поделиться с нами своим опытом. На встречах также присутствовала доктор Кэролайн Уиллис, старший научный сотрудник отдела дерматологии трастового фонда Bucks Healthcare NHS. На данном этапе нам всем казалось логичным, что если собаки могут учуять рак, намного больше шансов сделать это тогда, когда злокачественная опухоль находится близко к поверхности тела, в области родинки или кожной инфекции, как об этом рассказывалось в большинстве собранных нами историй.