— Тебе ночевать-то хоть есть где, а то я могу раскладушку у соседей взять, — предложила она.

— Мне Анна ключи от своей квартиры дала, так что не надо, — покачала головой я.

— Так ты же сама сказала, что там сплошной разгром. — Она всплеснула руками. — А есть-то что будешь? У Анечки же, кроме ее низкокалорийной еды, сроду ничего не было.

— Вообще мне поговорить с вами надо. — Мне пришла в голову неплохая идея. — А давайте сейчас отправим Анне эсэмэску и спросим, не будет ли она против, если и вы тоже временно поживете у нее?

— Ой, не знаю, — засомневалась она, но я уже набирала текст.

Анна ответила сразу: «Конечно, живите обе. Только не прибрано там». — «Мы сами уберем», — заверила ее я.

— Вот и хорошо! — сказала я и, достав ключи от квартиры Анны, протянула их Ковалевой. — Я не знаю, когда освобожусь, но после этого сразу же позвоню вам. Если вы будете уже у Анны, значит, я еду туда. Если еще здесь, то я за вами заеду, — и, достав деньги, протянула ей. — Если будет возможность, купите что-нибудь на ужин посущественнее, а то у меня с самого утра крошки во рту не было.

— Езжай себе с богом! — напутствовала она меня. — Я и куплю, и сготовлю, и приберусь! Ты куда сейчас?

— К Воронцову и его жене, а потом к Лукьяновой. Белых слонов раздавать буду!

— В царских условиях живет, подонок! Квартира-то точно от тестя осталась, потому что сам он ничего в жизни не добился. Эта гнида может только за счет других существовать, а жена все терпит, идиотка! — не сдержалась я, увидев роскошную «сталинку» в тихом центре Москвы относительно недалеко от театра.

Дом, как сейчас и положено, был оснащен не только домофоном, но еще и охранником, который, узнав, к кому я приехала, сказал, что дома никого нет, и посоветовал:

— Вы лучше завтра приезжайте, потому что Тамара Томасовна наверняка сегодня из больницы очень поздно вернется, а может, и заночует там.

— А Воронцов? — спросила я.

— А он вообще неизвестно когда будет — это же она с ним в больницу уехала. Избили его так, что живого места нет.

— А поточнее? — попросила я.

— Тут у нас целый бой был, когда некоторые чересчур борзые решили детскую площадку убрать, а вместо нее автостоянку сделать. В результате площадку отстояли, и машины жильцам приходится оставлять с другой стороны дома. Оттуда во двор можно обойти вокруг дома, а можно через проход между домом и школой. Те, кто в крайних подъездах живет, именно этой короткой дорогой и ходят. В том числе и Воронцов. Там-то его и встретили. И ведь не видел никто ничего, потому что в торце дома окон нет, и в школе никого — занятия-то уже кончились. Мальчишки в мяч на площадке играли, вот один из них его туда и запулил. Пошли они за мячом и Воронцова увидели. Узнали уж не знаю как — у него все лицо разбито было, и прибежали ко мне. Я пошел посмотреть, а то вдруг разыгрывают, потому что обычно Воронцов раньше десяти вечера не возвращается. Нет, точно он был. Причем кровь у него еще даже не засохла. Тогда я «Скорую» с полицией вызвал и Тамаре Томасовне позвонил. «Скорая» Воронцова забрала, и Тамара Томасовна с ним уехала, полиция покрутилась и тоже уехала. Вот и все.

— А когда к тебе мальчишки прибежали? — поинтересовалась я.

— Да как раз на НТВ новости начались, в семь, значит.

Выяснив, в какую больницу нужно ехать, я отправилась туда. Воронцов находился в операционной, его жена в окружении родственников сидела и плакала в коридоре, а в стороне стоял пожилой полицейский, на которого никто не обращал внимания. Я подошла к нему и поинтересовалась, а что, собственно, произошло, потому что мне очень-очень нужно поговорить с Воронцовым, а тут такое!.. Но мне же все равно нужно! Вот и хочу узнать, когда это сделать можно будет.

— Что произошло? — переспросил полицейский, злой настолько, что ему необходимо было хоть кому-то выговориться. — Очень странный гоп-стоп произошел! И конкретный «глухарь»! У потерпевшего не взяли ничего, кроме бумажника, а смартфон, часы и золото оставили — это все уже жене передали. То есть преступник знал, что на этом легче всего спалиться, значит, не новичок. А с другой стороны, зачем было так жестоко терпилу бить? Оглушил его, взял бумажник и делай ноги. На хрена задерживаться? Ладно бы дело ночью было, когда вокруг ни души. Но почти днем? Хотя там и днем постоянно что-то случается, — ради справедливости добавил он.

Посочувствовав ему, я отошла в сторону и призадумалась. Работа полиции была мне незнакома, частным сыском я тоже не занималась, но здравый смысл еще никто не отменял. И я принялась размышлять, почему Воронцова так жестоко избили именно сегодня, потому что гоп-стоп явно не катит. Кому этот мерзавец мог по-крупному насолить? Отомстили за то, что случилось с Анной? Но кто? Будь кому за нее вступиться, не пришлось бы меня нанимать. К тому же после того как этот гад перед ней на коленях стоял, вроде уже и не за что его бить — покаялся же. Если бы тогда, когда он только начал над ней издеваться, то это было бы объяснимо. Что еще? Родственники жены — за то, что он ей изменяет? Вряд ли. Тогда что же они здесь все собрались? Нет, здесь что-то другое.

Итак, Воронцова нашли в семь, и кровь еще не засохла, значит, избили совсем незадолго перед этим. Но охранник в доме сказал, что обычно он не приезжает домой раньше десяти. Так почему же он вдруг с таким опережением графика прибыл? Конечно, причина может быть самой уважительной: чей-то день рождения, поход в гости или что-то еще в этом духе. А если дело в другом? Я приехала в театр около половины шестого. С охранником и остальными мы с Ковалевой препирались максимум минут пятнадцать, потом я минут за десять все собрала и отдала человеку из «Гардиана». Сколько мы разговаривали с Ковалевой? Где-то полчаса. С главрежем приблизительно столько же. Потом минут десять снова с Ковалевой, и я уехала. Сколько получается? А где-то чуть больше полутора часов. Вот семь часов и получается.

А не мог кто-то из театра позвонить Воронцову и рассказать, что там происходит? Почувствовав, что у него земля горит под ногами, этот мерзавец рванул домой, чтобы, как обычно, отсидеться за спиной у жены. А его возле дома уже ждали или за ним следили и, поняв, куда он едет, опередили и встретили. Черт! Как же мне нужна распечатка звонков с его смартфона! Хотя выход есть: полицейский сказал, что смартфон Воронцова они отдали его жене. Нужно будет придумать, как половчее к ней подъехать, чтобы посмотреть последние звонки. Ладно, это не к спеху, операция еще идет, и время есть.

Гораздо важнее узнать, насколько серьезные травмы у Воронцова и можно ли с ним поговорить — надо же выяснить, что эти сволочи Анне подсунули. Я уже давно поняла, что в больнице, если хочешь что-то узнать, нужно обращаться не к врачам и медсестрам, а к санитаркам — оно и дешевле обходится, и разговаривать с ними проще, потому что гонора у них меньше, а знают они порой больше остальных. Вот и сейчас я, пройдя по коридору, нашла комнату техперсонала и, постучав, вошла. За столом сидели и пили чай две пожилые женщины, брюнетка и блондинка. Пожелав им приятного аппетита, я попросила: