Кочерыгина, Меренков. Остальные были что называется «на высоте»: очень по существу, скромно, не заученно, очень убежденно. Было много «сюрпризов»: девять человек получили «отлично», 8 — «хорошо» и 4 — «удовлетворительно». Комиссия была очень довольна, а я как экзаменатор, чего уж говорить, просто ликовала. У меня праздник.

Вечером была на Ленинских горах. Как было чудесно с зеленой высоты смотреть на Москву, сверкающую множеством огней. Все время ощущение сильных крыльев!

Жизнь прекрасна!

Отчет о воспитательной работе в 11 классе 204-ой школы им. А.М.Горького

1959-60 уч. год.

Вопросы воспитательной работы в одиннадцатом классе чрезвычайно сложны. Об этом я могу сказать только сейчас, когда курс их обучения в школе окончен, когда идут экзамены.

Если бы меня спросили, какой коллектив вам предложить взамен этого, я попросила бы такой же. Очень сложный и очень интересный для учителя-воспитателя. Все конечно не так как прежде: нет той теплоты и привязанности, которая обычно сопровождала последний год, и месяцы, и дни в школе моих прежних учеников, нет слез и восторгов, но и нет беспомощности: «куда же мы без школы?». Этого нет, но есть другое — ученики какие-то взрослые, и, пожалуй, они крепче прежних (хоть в науках они и не преуспевали) во многом, как-то они надежнее. Очевидно, здесь большая роль принадлежит заводу, рабочим, труду. Одни работали хорошо, с увлечением, другие — «тянули лямку», но так или иначе завод воспитывал и, мне кажется, в основном верно. Во всяком случае, в отличие от наших бывших выпускников, никто из этих, нынешних, не посчитает жизнь отвратительной штукой, если им не удастся поступить сразу в институт, они пойдут на работу без этого гнетущего и неверного чувства своей бестолковости, ненужности и пессимизма. Будут работать и будут учиться, как тысячи молодых рабочих. Это уже верное ощущение окружающей действительности и своего места в жизни.

Жизнь в классе проходила в довольно напряженном темпе. Событий искусственных и естественных было очень много. Собрания, походы, экскурсии, диспуты, вечера, театр, каток и многое другое заполняли их школьные дни. Постоянное движение — это очень важно. Когда наступал «штиль» — ожидай неприятностей — начиналась полоса неудач, проявлялось недружелюбие, смешки, скепсис, недоверие ко всему и вся и двойки, двойки без конца. Удачи начинались с интересного дела, с «взрыва», с хорошей теплой беседы, с общей радости. Класс умел увлечься.

Из серии воспитательных мероприятий надо отметить очень интересный и очень бурный диспут о моральном облике советского молодого человека, который никого из ребят не оставил равнодушным. Взгляды, которые были высказаны на этом диспуте, сводились к очень верным положениям коммунистической морали и коммунистического поведения.

В середине учебного года было проведено производственное собрание с участием мастеров и рабочих, которое тоже вылилось в очень откровенный, большой разговор об организации труда учащихся на заводе, о той пользе, которую они получили, трудясь бок о бок с рабочим классом, о недостатках и достоинствах их практики. Собрание очень тщательно готовил ученик Г.Кузнецов.

Большое впечатление на ребят произвела экскурсия в Горки Ленинские (апрель). Я запомнила сосредоточенным лица ребят, благоговение в глазах. В доме, где жил больной Ленин, ученики шепотом обменивались впечатлениями, боясь нарушить великую тишину. И даже в аллеях, где гулял Ленин, шли осторожно и говорили тихо. И я там не сделала классу (было со мной, правда, 10 человек) ни одного замечания. Тем более меня удивила та реакция, которая последовала у учителей М.Фатеева и Е.Горшковой после экскурсии во Владимир. Страшные, уничтожающие слова о классе, о ребятах, о песнях и шутках в автобусе, о пренебрежении ими памятников старины и о многом другом, что естественно вычеркивало все найденное верное, хорошее.

На мой взгляд, экскурсия во Владимир была просто не продумана — она была и по времени организована так, что ребята в ней не чувствовали необходимости (за несколько дней до конца учебного года такие экскурсии организовывать очень рискованно). Если учитель везет или ведет куда-то учащихся, он должен даже предварительно увлечь их перспективой, именно увлечь, а этого не было. Меня несколько смутила позиция М.Фатеева, который будучи «гостем» в «химической экскурсии», вел путевые заметки (беспощадные, как всякая фотография) и не посчитал возможным активно вмешаться в быт этой экскурсии.

В этом же учебном году мы с классом посетили выставку французской живописи второй половины XIX в. в Музее изобразительных искусств и, аккуратно просмотрев нетленные полотна великих французов, устав, ушли с выставки с «нетронутыми» сердцами. Напрасно я старательно подводила каждого к картинам Ренуара — равнодушные взгляды, еле-еле скрытый зевок — и все. Почему? Да потому, что я сама плохо разбираюсь в живописи и перед выходом в музей не настроила ребят к восприятию картин, а на самой экскурсии я добросовестно пыталась выложить им свои воззрения и даже (чего греха таить) навязывала им свой вкус, а это тем более дурно. Вот и неправильно решена педагогическая задача. Причина во мне. Поэтому на обратном пути, идя по набережной Москвы-реки, я не услышала ни слова о тех часах, которые мы провели в музее. Не было восторгов, а о потерях и скуке при мне просто молчали. Вывод я тогда сделала, кажется, правильный — экскурсию надо готовить тщательно. И не только продумывать ее познавательную и воспитательную отдачу, но и готовить ее с психологической стороны. Надо задумываться и над вопросом: готовы ли учащиеся воспринять то, что я пожелаю им представить?

Бывали мы и в театрах. Еще в десятом классе мы стали «театралами». В этом учебном году запомнилась и мне, и ребятам одна пьеса в Театре Советской Армии «Моя семья» Эд. де Филиппо. Спектакль очень удачный и глубокий. Ребятам понравился. Домой, как обычно, шли вместе. Оживленно обсуждали спектакль, игру актеров, идеи, смысл пьесы. Касались даже своеобразного музыкального сопровождения — на гитаре музыкант очень осмысленно «разговаривал» перед началом очередного действия, передавая зрителю настроение героев, объясняя музыкальными образами образ их мыслей.

Все праздничные дни я провела с классом. Может быть, в этом и нет большой педагогической необходимости, может быть, это от моей трусости — боялась оставить одних, но у нас были очень хорошие праздники (вообще класс умеет веселиться лучше, чем учиться). Запомнился ноябрь, 7-ое. Ответственный за вечер Толя Смирнов. Собрались предварительно. «Скалькулировали» те пятнадцать рублей, которые внес каждый. Обговорили все организационные мелочи.

— Надо быть очень веселым и постараться, чтобы всем было весело, — я — Толе.

— Да-а.. — Толя растянуто, неуверенно, — вряд ли получится так. (Класс находился в очередном «трансе».)

Но стараться почти не пришлось. Три