частицы и при этом всём продолжают отображаться на радаре.

Сняв рюкзак, я засунул в него биту и вытащил мусорные мешки. Затем быстро собрал всё своё добро и в очередной раз внимательно осмотрелся.

Что ж… Похоже, миссия выполнена. Почти. Или не почти. Не знаю. Я, кажется, пальцев недосчитался… Ну да чёрт с ними, может точное число я и вовсе не знал.

Застегнул замки, надел рюкзак на плечи. Уже зашагав к выходу, настороженно остановился: где-то совсем рядом послышалось звучание опустошающегося сливного бачка. Потом скрип двери, журчание воды, приглушённый мужской голос.

— Да. Это точно. Чёрт, я же сказал, что не мог дозвониться… Ты меня вообще слушал? Понятия не имею. Просто растворился в воздухе. Да, осталось, оттяпал кое-чего. Нет, ап не впитывается…

Чего там не впитывается? Я забегал взглядом по стене, со стороны которой был слышен голос. Ага, вот оно. Небольшой проём в тени широкой доски, опирающейся на стену. И ведь только сейчас его заметил — нормально так опростоволосился. А какая здесь отличная планировка! Сортир впритык к пыточной комнате. Сплошные удобства и чудеса коммуникаций.

Я подошёл к тележке и повернул настольную лампу, чуть лучше осветив проём. Встал позади неё, вытянул вперёд руку с пистолетом.

— Да. Понял, жду.

Упёршись взглядом в мобильник, из проёма в помещение шагнул очень, очень злобный тип. Жилистый мужчина в тёмной рубашке с короткими рукавами. У него был острый подбородок, глубоко посаженные маленькие глазёнки и жидкие волосы, собранные в короткий хвост на затылке.

Не отрывая глаз от телефона, он остановился, ковыряясь в нагрудном кармане рубашки. Потом вытащил оттуда отсечённый палец, задумчиво посмотрел на него и с отвратительным хрустом откусил фалангу. Следом зазвучало не менее отвратительное чавканье и треск разжёвываемых костей.

Удивлённо вскинув брови, я скривился от омерзения. Наверное, в этот момент у меня было крайне «сложное» выражение лица. Нет, ну ни хрена себе у него хлеборезка! И вообще, стоит тут как ни в чём не бывало, жрёт мой палец. Я-то запомнил его просто суперзлобным уродом, который без зазрения нарезал меня ломтиками. А он оказался настоящим монстром. Жаль только, сюрприз подпортили зомбированные парни с многоножками.

— Эй… — окликнул я.

Монстр настороженно поднял взгляд, прищурился, стараясь рассмотреть меня за светом лампы.

— …вкусно?

— Да ладно?.. Шутник вернулся! — ухмыльнулся он и шумно сглотнул. — Знаешь, не распробовал, маловато будет.

Спрятав телефон в карман, он двинулся в сторону.

— На колени, — я качнул пистолетом, — и руки за голову.

— Я вот всё в толк не возьму… — он приближался ко мне по дуге, разминая плечи, — что у тебя за ап такой? Вообще твоего присутствия не чувствую. Не просветишь?

Не сводя с него дула, я шагнул ему навстречу:

— На колени.

Он весело прыснул.

А, к чёрту. Я опустил ствол и выстрелил ему в ногу.

Но не попал: монстр резко отскочил, кинув в меня два каких-то предмета. Один из них я умудрился отбить рукой с пистолетом: о тыльную сторону кулака будто разбился снежок. По воздуху разлетелись чёрные частицы. Второй «предмет» приземлился мне на живот и резво пополз вверх. Пошатнувшись, я поймал у шеи чёрную многоножку. Как только я отбросил её в сторону, меня сбил с ног мощный толчок в корпус.

В следующий миг я оказался придавленным к полу. Упёршись носками в мою грудь, сверху на корточках сидел монстр. Ударом наотмашь он выбил из моей руки пистолет и перехватил клинком вниз охотничий нож. Активировав броню, я прикрылся предплечьем от удара. Острие вонзилось в затвердевшую кожу, как в доску. Если б не способность, наверняка прошло бы насквозь.

Выдернув нож, монстр отпрыгнул на несколько метров назад. Из-под его рубашки одна за другой выбирались многоножки, они падали на пол, а затем взбирались по стенам к потолку.

Я, пошатываясь, поднялся. Координация ни к чёрту — падение на пол меня оглушило. Броня потратила почти весь оставшийся запас М, последних крупиц хватит где-то на секунду одной активированной способности. Плохи дела. Кроме того, монстр не только оказался заводом по производству шейных паразитов, он ещё и прыгучий и быстрый. Слишком быстрый.

Но шанс у меня всё-таки есть. Если я использую не секунду, а полсекунды — и активирую сразу две способности… Однако это именно что один шанс, крупная ставка. Второй попытки, очевидно, у меня не будет.

Ожидая дождя из многоножек, я накинул капюшон и впился взглядом в монстра. Он рванул на меня. Я замахнулся левой и, как только он приблизился вплотную, нанёс прямой удар. Монстр легко уклонился, сделав шаг в сторону, и перехватил нож клинком вверх, готовясь вогнать его в мой бок.

К этому моменту правой я уже дотянулся до рукояти биты, торчащей из рюкзака. Интерфейс, будто вот-вот отключится, сильно задрожал, поле зрения резко сузилось. Запас М начал быстро уменьшаться. Из общего ряда одновременно выкатились иконки усиления и ускорения.

Мгновение на ставки, господа. Чья лошадь прибежит первой, тот и жив.

В замедлившемся пространстве я видел, как монстр, словно сквозь толщу воды, подносит ко мне клинок и как его взгляд скользит в сторону приближающейся к нему биты.

М обнулилась, время ускорилось до своего нормального хода. Нелепо изогнувшись под давлением пропущенного удара, монстр с глухим треском повалился на пол.

Тяжело дыша, я опустился на четвереньки. О да, ощущения сказочные. Как будто разом потерял лет десять жизни. Даже показатель В заметно просел. Ну что уж тут, ставки сделаны, победитель определён, заберите, пожалуйста, ваш выигрыш…

На лету обращаясь в чёрную пыль, с потолка посыпались многоножки. Хороший знак, наверное. Я посмотрел на лежащего неподалёку монстра. Выглядел он неважно. Как если бы какой-то псих проломил ему череп бейсбольной битой. Но постойте-ка. Всё ведь так и было.

Спустя пару секунд тело монстра стало ссыхаться, испуская поток чёрных частиц. Они, как это водится, тут же направлялись ко мне. Пыль, на которую распадались многоножки, держала тот же курс. Запас М очень быстро достиг максимума, интерфейс дрогнул. Находящаяся вверху единица сменилась двойкой, и та замигала (2|2). Поток чёрных частиц иссяк.

Я с трудом встал, ещё раз взглянул на ссохшееся тело. Вполне себе человеческое. Похоже, этот тип, как и пёс из аномалии, когда-то был обыкновенным представителем своего вида. Делает ли это меня полноценным убийцей? Ну… Смотря что считать смертью. Может, как человек он уже давно умер? Успокою свою совесть и уверую, что именно так оно и есть.

И вообще, мир «Горца», знаете ли, жесток. Даже миролюбивому Маклауду приходилось сносить бошки чуть ли не каждую