этого, но противоречить императору не могли. Теперь, когда Лю Ин, правитель царства Чу, замыслил переворот, они воспользовались такой возможностью и попросили императора Мин династии Хань уважать конфуцианство. Ханьский император Мин поначалу и сам не верил в буддизм, поэтому он основал высшую конфуцианскую школу в Наньгуне, чтобы дети аристократов могли изучать конфуцианские каноны, особенно «Канон сыновнего благочестия». Он думал, если все будут слушаться своих родителей, кто же тогда будет покушаться на его трон? Он также специально отправился в Луди, чтобы почтить Конфуция, и лично ездил в школу преподавать «Канон сыновнего благочестия».

Император Мин династии Хань основал университет, уделял внимание культуре и просвещению, обучил ряд чиновников читать и писать. Но были также дети из образованных семей, которые бросали учебу. Одним из них был Бань Чао — сын Бан Бяо.

Положить кисть и взяться за оружие

В этом году Бань Бяо покинул Вэй Сяо и остался с Доу Жуном. Позже император Хань Гуанъу-ди узнал, что Бань Бяо образованный и поручил ему заняться систематизацией исторических рукописей. Он написал несколько десятков томов «Исторические записки. Последующая история», но умер, так и не закончив их. У него было два сына, старший по имени Бань Гу и младший по имени Бань Чао. Когда император Хань Мин-ди взошел на трон, он назначил Бань Гу «Ланьтай линши» (место, где хранились книги во дворце Хань, называлось «Ланьтай», а «Ланьтай линши» был чиновником, который сортировал книги, упорядочивал документы, впоследствии придворных летописцев стали называть «Ланьтай»), который унаследовал дело летописца своего отца и писал исторические записки. Бань Чао помогал своему старшему брату писать исторические записки, спустя какое-то время он также стал работать «Ланьтай линши». Оба брата были такими же образованными, как и их отец, но характером пошли не в отца. Эталоном для Бань Гу был Сыма Цянь, написавший «Исторические записки». Идеалом же Бань Чао был Чжан Цянь из Западного края. Позже, когда он услышал, что хунны оккупировали несколько царств Западного края и часто грабили жителей и скот на границе Китая, он так рассердился, что больше не мог сидеть на месте, и сказал своим друзьям: «Великий муж должен нести достойную службу за Великой стеной как Чжан Цянь. Как можно просто сидеть и заниматься образованием и писать статьи?». Он положил кисть и взялся за оружие.

В то время племянник Доу Жуна, Доу Гу, командовал войсками. Он хотел перенять методы императора У-ди из династии Хань, присоединить царства хунн Западного края, «отрубить правую руку хуннам», а затем разобраться с ними. В 73 году н. э. он отправил Бань Чао в качестве посла с охраной и дарами, чтобы наладить отношения с царствами Западного края.

Бань Чао отправился в путь всего с тридцатью шестью храбрецами. Сначала они прибыли в царство Шаньшань. Хотя правитель Шаньшаня покорился хуннам и платил им дань, хуннам этого было мало, они продолжали вымогать деньги. Правитель Шаньшаня был недоволен, но представители династии Хань за последние несколько десятилетий не обращали внимания на Западный край, поэтому ему пришлось подчиниться хуннам. На этот раз, когда император династии Хань отправила гонца, ему оказали радушный прием. Бань Чао остался на несколько дней и снова собирался отправиться на запад, когда внезапно почувствовал, что отношение правителя царства Шаньшань изменилось. От первоначальной почтительности не осталось и следа, а угощения перестали быть разнообразными. Бань Чао подумал, здесь явно что-то не так.

Люди из его свиты говорили: «Правитель Шаньшаня относится к нам иначе, не так как несколько дней назад. Вы заметили это?». Все говорили: «Мы тоже чувствуем разницу, но не знаем почему». Бань Чао сказал: «Я почти уверен, что посланник от хуннов прибыл. Правитель царства Шаньшань боится обидеть хуннов, поэтому он намеренно демонстрирует к нам равнодушие». Хотя это было только предположение.

Случилось так, что правитель царства Шаньшаня послал своих слуг за едой и вином. Как только Бань Чао встретил их, он прямо спросил: «Как давно здесь находятся посланники хуннов? Где они живут?». Слуга ответил Бань Чао правдиво, так как подумал, что он знал об этом и раньше: «Три дня прошло как они прибыли. Живут всего в пятнадцати километрах отсюда. Наш правитель ненавидит их и боится, ему очень трудно». Бань Чао оставил того человека в шатре, не разрешая ему показываться. Он собрал всех тридцать шесть сопровождающих вместе и пригласил всех выпить.

Когда все пили и ликовали, Бань Чао встал и сказал: «Вы с нами проделали трудный путь, чтобы добраться до Западного края, все мысли были о том, чтобы послужить государству. Я не ожидал, что посланник хуннов прибыл сюда всего лишь на несколько дней, и правитель Шаньшаня будет не особо любезно с нами обращаться. Если он увидит, что нас мало, схватят и отправят к хуннам, мы даже не сможем вернуться в свой родной город. Как нам быть?». Все говорили: «Бежать уже некуда! Жизнь или смерть! Решать Вам!». Бань Чао сказал: «Если не осмелиться войти в пещеру к тигру, как поймать тигренка (обр: „волков бояться — в лес не ходить“). Теперь есть только один способ внезапно темной ночью атаковать шатер, где живут посланники хуннов. Они не знают, сколько у нас солдат и лошадей, поэтому испугаются. Главное убить посланника хуннов, правитель царства Шаньшань обязательно испугается, вряд ли откажется подчиниться нам? Великие мужи совершают подвиги здесь и сейчас!». Все согласились: «Верно! Будь, что будет! Рискнем!».

Бань Чао отправился в путь всего с тридцатью шестью храбрецами

Посреди ночи Бань Чао возглавил тридцать шесть храбрецов, подкрался с ними к палатке посланника хуннов, как раз подул сильный ветер. Бань Чао приказал десяти храбрецам с барабанами спрятаться за шатром, а двадцати воинам ждать перед палаткой, а шестерых взял с собой, чтобы поджечь шатер с ветреной стороны. Как шатер загорелся, десять человек забили в барабаны и начали кричать, а остальные пронзительно кричали и ворвались в шатер. Когда хунны проснулись в испуге, началась неразбериха. Бань Чао одним взмахом меча убил сразу трех солдат хуннов. Храбрецы последовали за Бань Чао и убили посланника хуннов и более 30 сопровождавших. Они отрубили головы посланникам хуннов и сожгли шатры, некоторые из оставшихся солдат хуннов были сожжены заживо, а некоторым удалось бежать. Бань Чао вернулся в свой лагерь с тридцатью шестью храбрецами как раз к рассвету.

Когда правитель царства Шаньшань услышал, что посланник хуннов убит, он и обрадовался, и одновременно