Николаев, убедившись, что следующим в космос пойдет он, по нескольку раз переспрашивал Гагарина и Титова обо всем, что они видели, чувствовали и переживали в полете. Человеку с аналитическим мышлением хотелось разобраться в особенностях первых космических рейсов.

Гагарин шутил:

— Андриян один задал мне вопросов больше, чем сто зарубежных корреспондентов на пресс-конференциях.

Живя по одному расписанию с командиром «Востока-3», проходил предполетную тренировку и Павел Попович. Все у них было внутренне согласовано — желания, чувства, мысли, даже вкусы. По мнению Гагарина, украинец Попович являлся полной противоположностью чувашу Николаеву. Потомок запорожских казаков, детство и юность проживший в украинском районном городке Узине, он слыл среди космонавтов весельчаком, знал великое множество пословиц и песен и вместе со своей женой Мариной, тоже летчицей, были душой всех вечеров самодеятельности. Гагарин знал Поповича как человека большой честности и принципиальности. Коммунисты отряда космонавтов избрали его секретарем партийной организации.

— Наш запевала, — говорил Гагарин, — а без запевалы и песня не поется.

Наступило 11 августа 1962 года. В 11 часов 30 минут по московскому времени стартовал «Восток-3» с Андрияном Николаевым. Через сутки, в 11 часов 02 минуты на орбиту вышел и «Восток-4» с Павлом Поповичем. С обоими космонавтами Гагарин вел предстартовую связь с командного пункта космодрома, провожал в полет, зорко подмечая характерные особенности каждого старта, поведения и настроения друзей. Николаев был спокоен, деловит и замкнут. Он поднялся в корабль с тем же спокойствием, с каким занимал пилотское кресло в самолете. Встретившись взглядом в группе провожающих с глазами Гагарина, улыбнулся ему и приветственно поднял руку, подтверждая, что все, мол, Юра, будет в порядке. Все его доклады и на земле, и в первые минуты полета были лаконичны и точны.

Старт «Востока-4» выглядел несколько иначе. Сказался искрометный темперамент Поповича. Гагарин подметил, что в дверцах лифта, на котором космонавт поднимается к вершине ракеты, Павел задержался. Накануне, во время встречи с создателями корабля и со стартовой командой, Павел назвал ракету «ласточкой». Перед тем как войти в лифт, он сказал:

— По народному обычаю земной поклон вам, друзья, и сердечное спасибо. «Ласточка» понесет меня в космос. Я верю и знаю — все будет хорошо. До скорой встречи, друзья!

Пока ракета и корабль были на земле, связь с Поповичем вел Гагарин. Всех, кто был с ним, Юрий Алексеевич заражал своим активным жизнелюбием, целеустремленностью, творчеством. Он давал советы другу» справлялся о самочувствии, интересовался показаниями приборов.

— В кабине все нормально. Чувствую себя отлично. К старту готов, — бодро отвечал Попович.

— Подъем! — раздалась команда.

И Гагарин услышал ликующий голос Павла:

— Полетели, «ласточка»!..

«Восток-4» вышел на орбиту, близкую к орбите подоспевшего сюда, как и было задумано, «Востока-3». Космонавты установили устойчивую, двустороннюю связь, как бы обнялись по-братски в космосе и поздравили друг друга с новым достижением Родины.

— Они так крепко «обнялись» по радио, — сказал Гагарину председатель Государственной комиссии, — что их теперь трудно разъединить…

В материалы «Правды», посвященные групповому полету, Гагарин — командир отряда космонавтов — внес свой вклад. На первой полосе газеты была опубликована его статья с точной характеристикой своих товарищей.

Неся дежурство на пункте управления, Гагарин слышал многие радиопереговоры «Сокола» и «Беркута» — таковы были позывные Николаева и Поповича, разговаривал с ними. Бодрое состояние Юрия Алексеевича передавалось товарищам. Трое суток на космических кораблях шла напряженная работа, и все это время Гагарин спал два-три часа в сутки. Он чувствовал ответственность за полет.

Среди деловых радиопереговоров между кораблями и, словно веселая искорка, в эфире порою проносилась остроумная шутка. Насмешил Гагарина разговор, услышанный на исходе второго дня группового полета.

— Ты уже поужинал? — поинтересовался «Сокол».

— Да, — ответил «Беркут», — а на дессерт пожевал ломтик воблы.

— Воблы? — удивился «Сокол». — Дай и мне пожевать…

— Подлетай поближе, так и быть поделюсь… — ответил «Беркут».

Утром 15 августа «Восток-3» и «Восток-4» приземлились там, где их ждали. Андриян Николаев пробыл в космосе 94 часа 22 минуты, за шестьдесят четыре витка вокруг Земли преодолел расстояние в 2 640000 километров. Павел Попович за 70 часов 57 минут космического рейса покрыл расстояние около 2 000 000 километров, сделав сорок восемь витков вокруг земного шара. Оба они стали первыми в мире «космическими миллионерами»!

С каким нетерпением ожидал Гагарин встречи с друзьями. В их первом беглом рассказе его поразили впечатления о звездном небе. Они видели в космосе значительно больше, чем видели он и Титов, на огромной высоте чувствовали бесконечные глубины мироздания.

— Что вы скажете о полете? — спросили Гагарина корреспонденты.

— Это новый, еще более дерзкий вызов быстротекущему бегу времени, — ответил он.

Гагарин считал — Андрияну и Павлу повезло: они много раз наблюдали красавицу Луну во всем ее блеске. Она казалась им значительно ближе, чем звезды, и была больше похожа на шар, чем на диск. Космонавты рассказывали, что на ее сверкающей, выпуклой поверхности отчетливее, чем с Земли, виднелся рисунок лунного рельефа, напоминавший морозный узор.

Гагарина интересовало, как чувствовали себя Андриян и Павел, когда, отстегнув ремни, покидали пилотские кресла. Первое такое «свободное плавание» продолжалось около часа. По рассказу Николаева это было удивительно приятное, ни с чем не сравнимое состояние и тела, и души. Человек ничего не весил, ни на что не опирался и вместе с тем мог все делать. И мозг работал ясно, четко. И зрение, и слух — безукоризненны. Все видишь, слышишь, что передает Земля. Никаких расстройств вестибулярного аппарата не наблюдалось, и вегетативных отклонений тоже не было.

Юрий Алексеевич радовался. Его открытое лицо всегда отражало движения души.

Среди многих профессиональных замечаний, высказанных космонавтами, Гагарину запомнилась нарисованная ими красочная картина, которую они видели ночью. После того как была выполнена дневная программа наблюдений и исследований, перед тем как улечься спать, каждый поглядел во «взор» на черную бездну и увидел вспышки огня, бушевавшего далеко-далеко на Земле.

— Ты видишь? — спросил Андриян.

— Вижу, — ответил сосед — как ты думаешь, что это?

По массивным наковальням сгустившихся туч, высекая длинные искры, ожесточенно били молоты грозы. Зигзаги ослепительных молний то вспыхивали, то погасали. Что неистовствовало над океаном? Мощный тайфун, ураган, шторм или бешеные тропические ливни? Наверное, там сейчас все клокотало, свирепствовали ветры, и моряки, застигнутые непогодой, самоотверженно боролись с разбушевавшейся стихией. А на высоте более двухсот километров было спокойно и тихо, никакие силы не препятствовали плавному и в то же время стремительному движению двух, идущих близко друг от друга космических кораблей.

Полет Николаева и Поповича дал огромный материал для изучения многим специалистам. Нужно было