двумя руками, с двумя ногами

и хорошей улыбкой

на открытом русском лице.

Он такой же, как мы,

но только храбрости у него

хватит на два мира —

на нашу Землю

и на всю Вселенную…

Ранним утром на каирском аэродроме отзвучали гимны ОАР и СССР. Последние слова прощания, последние букеты цветов. И ИЛ-18, накрыв тенью крыла узкую, тянувшуюся вдоль Нила зеленую полоску посевов хлопка, взял курс на запад. Предстояло гигантским прыжком пересечь всю Африку, выйти к ее западному побережью и приземлиться в столице Республики Ганы — Аккре.

Встречные ветры знойной Сахары несколько нарушили график полета, и в Аккру воздушный лайнер прилетел затемно. В свете прожекторов радушно блестели белозубые улыбки темнокожих ганцев. У самолета замерли шеренги пионеров. Первым к Гагарину, сошедшему с трапа, приблизился их вожатый. Старательно выговаривая русские слова, он отрапортовал:

— Добро пожаловать в Гану, товарищ Юрий Гагарин!

Во влажном тропическом воздухе мерцали тысячи огоньков, все стоявшие вдоль пути с аэродрома в город держали в руках зажженные свечи — таков народный обычай: освещать гостям дорогу. На перекрестках улиц группы негритянских девушек и юношей исполняли порывистые национальные танцы. На главной площади города выделялся большой плакат, исписанный русскими буквами «Ура! Человек из космоса среди нас!»

Утром неутомимый ИЛ-18 вновь поднялся в воздух. Впереди Либерия — одна из старейших независимых африканских стран. Через несколько часов после прилета в столицу Либерии — город Монровию, Гагарину вручили орден «Африканская звезда» на голубой ленте.

Целый день Гагарин провел в районе Нимба на либерийско-американо-шведском заводе горнорудной промышленности. Во время беседы в дирекции разработок послышались звуки «Подмосковных вечеров». Пела группа негров-рудокопов. Трогательно и нежно звучала русская песня в Экваториальной Африке, пробуждала тоску по Родине.

Весь следующий день посвятили знакомству с каучуковыми плантациями — основным богатством Либерии. Изнуренные непосильным трудом, рабочие плантации, узнав в госте человека, побывавшего выше всех, устроили праздник. Зазвучали протяжные национальные песни, под удары в барабаны, обтянутые крокодиловой кожей, начались ритуальные пляски. Во время празднества были розданы сборщикам каучука несколько экземпляров иллюстрированного сборника «К звездам!» Внимание африканцев привлекла фотография Гагарина, на которой в бытность на Люберецком заводе его сняли с ломиком в руках и сдвинутых на лоб очках литейщика.

— О! — радостно восклицали они. — Русский космонавт— рабочий! Он такой же простой, как и мы.

Проехав десятки деревень, жители которых в честь космонавта украсили свои круглые хижины пальмовыми листьями и ветвями банановых деревьев, советский гость оказался в центральной провинции страны Гбарнгбе. Здесь под звуки барабанов Гагарина встретил совет вождей старинного племени кпелле, избравшего космонавта своим почетным вождем. Юрию Алексеевичу торжественно вручили гибкое копье и сшитую по росту мантию из легкой полосатой материи.

Когда празднество стало затухать, восьмидесятилетний Басси Памба, старейший вождь племени, потребовал от Гагарина обстоятельный рассказ о полете в космос. Беседа, в которой Гагарин старался как можно популярнее объяснить основные положения космонавтики, шла на трех языках: русском, английском и том из двадцати восьми существующих в Либерии негритянских наречий, на котором говорит племя. Когда Басси Памбе было что-либо непонятно, он перебивал переводчиков и задавал вопросы. Содержание их показывало, что древний старик проник в суть нового для него явления. Работники Монровийской радиостудии записали беседу на магнитофонную ленту, чтобы перевести еще на несколько наречий и организовать радиопередачи для других племен.

— Голос Гагарина, — говорили они, — будет еще долго звучать в Африке, которая успела полюбить его навеки.

Поездки утомляли. Гагарин с радостью возвращался домой и всякий раз, казалось, видел и жену и детей впервые. Он обладал редким даром все схватывать на лету и, рассказывая близким о заморских странах, с легкой грустью признавался, что дни, проведенные в Клушине и Гжатске, были лучшими в его жизни.

Всемирное признание Гагарина сопровождало не только в странствиях по белу свету. После возвращения из космоса в Москву он встретил весеннюю столицу, подернутую белой метелью. Тысячи документов, телеграмм, писем со всех концов света летели в адрес ЦК партии, правительства, к нему на квартиру, в Гжатск к родителям. Деятели государств и партий, академики, писатели, коллективы рабочих, крестьян и студентов слали ему восторженные приветствия со всех материков. Мы видели послания президента США Джона Кеннеди, писателя Джеймса Олдриджа, кинорежиссера Джузеппе де Сантиса, бывшего президента Франции Венсана Ориоля, актера Чарли Чаплина, главы турецкого правительства генерала Гюрселя, художника X. Бидструпа…

Три миллиарда человек живет на нашей планете. И каждый, кому дороги судьбы прогресса, как самоцветы, подбирал точные слова, по достоинству оценивающие могущество первой державы — покорительницы космоса, гений его ученых и инженеров, патриотизм и бесстрашие первого посланца в космос. Каждый делился мыслями и чувствами, рожденными победой, которая многим еще за день до того казалась невероятной. Гагарина по праву признали гордостью всего человечества,

БЕССМЕРТИЕ

Первая космическая тропа, проторенная Гагариным, становится все более широкой дорогой в просторы Вселенной. В звездном океане побывали новые космические корабли. И в каждом полете Гагарин принимал участие, помогал товарищам, с трудом и терпением учил их и своему ремеслу и своей железной выдержке. Мы помним, как в его присутствии один, пока еще не известный космонавт, сказал с легкой завистью:

— Важно взлететь. Остальное сделается само собой.

Гагарин резко оборвал его:

— Ничего не делается само собой. Не взяв в руки топора, избу не срубишь.

Едва только Герман Титов совершил суточный полет, как в группе космонавтов развернулась подготовка к длительному групповому полету сразу двух космических кораблей «Востока-3» и «Востока-4», командирами которых определили Андрияна Николаева и Павла Поповича. Друзья Гагарина, одновременно с ним вступившие на тернистую стезю исследователей космоса, терпеливо изучали его опыт. И, хотя им предстояли иные задачи, все детали свершенного работали на них.

Все свободное от занятий время в авиационной академии Юрий Алексеевич проводил с товарищами космонавтами. Выступая в роли инструктора на занятиях и специальных тренировках, он готовил к полету Андрияна Николаева, Павла Поповича и их дублеров Валерия Быковского и Владимира Комарова. Помогал ему неутомимый Герман Титов.

Оба до мельчайших деталей знали задания, захватившие их своей смелостью. Новые космонавты должны были изучить влияние состояния невесомости на человеческий организм в длительном космическом полете; вывести два корабля на предельно близкие друг к другу орбиты; совершить трехсуточный групповой полет; поддерживать постоянную, двустороннюю радиосвязь кораблей друг с другом и с Землей. Им предстояла одновременная посадка в заданном районе и превеликое множество медико-биологических исследований. Андриян Николаев должен был провести в космосе четверо суток, Павел Попович, через