Шутки шутками, но правда в них есть всегда…

В этих стенах мне просто недоставало свежего воздуха… Часто после завтрака Ханс тянул время за разговором, чтобы удержать меня от поездки по делам. А когда я, вырвавшись на свободу, вприпрыжку спускалась со второго этажа, слышала, как верный муж, стоя на пороге квартиры, провожал меня словами: «А я опять один…»

Иногда Ханс подбегал к моей машине, тревожно склонялся к окну и стучал по стеклу пальцами. «Анна, девочка, а когда ты приедешь? К которому часу мне готовить обед?» – вопрошал он, беспокоясь.

Чувствовалось, что Ханс относился ко мне как к своей собственности. Ведь я здесь всего лишь гость, иностранка. А он, благородный немец, обеспечил ей право находиться в этой стране. Значит, не мне решать, чего мне хочется, я должна слушаться мужа! Без него бы и ноги моей тут не было.

Тем временем выяснилось, что младшая дочь Ханса, моя ровесница, поставила отцу ультиматум: «Когда эта женщина, твоя новая жена, въедет в твою квартиру, я перестану тебя навещать и помогать по хозяйству». Насчет последнего проблемы не было, так как я взяла на себя обязательства по покупкам, организации порядка в квартире и домашнему хозяйству. Поэтому отнеслась к этому спокойно. Ханс тоже старался не придавать этому значения, полагая, что его дети, так или иначе, поймут его решение о браке и успокоятся.

И действительно, вначале с детьми Ханса у меня были хорошие отношения. Но младшая дочь, любимица умершей жены, настраивала братьев и сестер против меня. Ее муж на первых порах заходил к нам в гости, но, когда я попросила его записать на видеомагнитофон фильм «Унесенные ветром», дочь Ханса устроила мужу сцену и запретила что-либо делать «для этой женщины».

Постепенно кровная связь взяла верх, и со временем сестры и братья объединились против меня. Они влияли на отца, и это чувствовалось в те моменты, когда между нами вспыхивали ссоры. Тогда старый муж напрочь забывал, что он хотел «просто помочь» мне остаться в стране. Нет, он считал себя мудрейшим и образцовым супругом не только для Германии, но и всего человечества – героем, который гордо протянул руку помощи, чтобы спасти меня от «этой России». Как будто Россия была не страной, где жили люди, а настоящей тюрьмой. Складывалось впечатление, что я каждый день и час своей жизни должна благодарить человека, который вначале объявил себя мессией, а потом, после заключения брака, стал вдруг без конца указывать мне на мое истинное место – место брошки на своем галстуке.

Мне повезло. Меньше чем через неделю пришла почта из Ганновера. И я с радостью объявила своим, что меня приглашают на собеседование. Я призналась Хансу в том, что написала заявление и что мне очень интересен этот проект – международная выставка «EXPO-2000».

Руководство выставки искало подходящий персонал для организации исключительно редкого для Германии и Нижней Саксонии события. Весь мир будет в гостях у Ганновера! Это большая ответственность и серьезный объем работы.

Выставка планировалась на пять, максимально шесть месяцев, то есть до середины осени, и я понимала, что участие в ней может стать первым и очень важным шагом на пути к карьере и новой жизни. Но Ханс не разделял мою радость по поводу предстоящих перемен – он с трудом скрывал свое недовольство. Всем своим угрюмым видом показывал, что происходит ужасное: его жена едет в неведомые края. В неизвестность. На неопределенное время.

Погруженная в свои мечты, я не придавала этому большого значения.

– Да ты радоваться должен за меня и за мои успехи! – говорила я ему с улыбкой.

– Радоваться… Чему тут радоваться? Ходила бы на работу, как все нормальные люди, – бурчал он себе под нос. – Нет, ей надо нестись куда-то. В Ганновер…

– Слушай, Ханс, да ладно тебе зудеть… Давай я съезжу на первое собеседование, а там видно будет. Хорошо?

Перед тем как отправляться в Ганновер, необходимо было пройти телефонный тест на английском. Разговор прошел интересно и внес еще больше возбуждения от ожидания новых событий, людей и изменений в жизни.

Собеседование в Ганновере состояло из двух частей. Я возвращалась домой после первого, как мне казалось, успешно пройденного этапа. У меня было великолепное настроение. Поднимаясь по лестнице, я увидела открытую дверь своей квартиры, а на пороге насупленного и недовольного всем миром строгого надзирателя-контролера Ханса.

– Ну, что скажешь? Чего такого умного ты там, в Ганновере, наслушалась?

– Ханс, привет! Слушай, я так устала… И очень хочу есть, – ответила я, на что Ханс, чуть смягчаясь, пробурчал:

– Ладно, давай, проходи, будем ужинать… Мы с Сашей тебя ждали.

– Молодцы! Знаешь, Ханс, собеседование еще не закончилось…

– Чего им еще от тебя надо? – буркнул Ханс.

– Нас пригласили как потенциальных руководителей групп для работы с персоналом по обслуживанию гостей Всемирной выставки. Но предстоит еще отбор. Поэтому все ждут ответа по первому собеседованию: пригласят на второй тур… или откажут.

– Хм… Чего захотели… Мало им одного разговора…

– Дело не в разговоре, Ханс. Чтобы там работать, надо иметь определенную квалификацию, опыт работы с людьми, знать несколько языков, – это же проект интернациональный. А кроме того, с нами будут проводить занятия по работе с персоналом. Будут знакомить с выставкой, ее особенностями, давать инструкции по технике безопасности. Да много всего, Ханс…

– Ага… Ну, давай, дерзай…Ты, значит, в Ганновер, а я что? Тут с Сашей один? Ага… Это ты хорошо придумала! Хороша жена… Нечего сказать! – не унимался он.

Сидящий за столом Саша толкнул меня локтем:

– Мам, молчи, не спорь… Пусть себе говорит. Может, потом успокоится…

– А я-то думал, мы будем жить не тужить… Чего, скажи на милость, тебе в местном аэропорту не работалось? Захотелось ей… интернациональные, понимаешь, тут дела всякие…

– Ханс, давай не будем торопиться! Может, я и не получу приглашения! Вдруг меня не выберут на второй тур собеседования? Я же не знаю… Чего сейчас говорить о том, чего нет… Поживем – увидим… А что касается Саши, я уже думала об этом… Чтобы тебя не обременять… Нужно подумать, как организовать его лето…

Вечер был испорчен. Хотя в душе у меня все равно жила радость. Но никто, кроме Саши, это чувство со мной не разделял.

Ханс смотрел по телевизору какой-то немецкий фольклор, а я читала сыну книжку перед сном. Я устала. День был переполнен лицами незнакомых, но очень приятных людей, предчувствием счастья и новой жизни. Мне и в голову не приходило, что вслед за этим могут прийти неприятности и слезы…

Я жила в чудесной стране, которая мне пока очень нравилась. Старалась в совершенстве овладеть языком и изучить ее культуру, использовать все шансы для своего дальнейшего роста и карьеры. Какие возможности откроются передо мной, если я получу контракт на эту работу!