Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сейчас тебе немножко помогу очухаться, — он ударил Жана ногой. — Бодрит? Ну так получай еще! — он продолжал колотить его, нанося удары куда придется. — Это тебе за то, что посмел ударить меня, — заметив, что Жан вот-вот снова провалится в беспамятство, главарь присел перед ним и шлепнул по щекам, приводя в чувство. — Э-э-э, нет, так дело не пойдет. Мы еще не поквитались за то, что ты обманул меня. Я бы мог перерезать тебе глотку, но это будет слишком легкая смерть. Дорога тебе так твоя девка, да? Знаешь, что я придумал. Сначала ты полюбуешься, как мы доставляем удовольствие твоей бабе, а потом уже… — он провел большим пальцем по горлу.
— Смотри, как она кричит. А Этьен еще до дела не дошел. Что будет после, боюсь себе представить, — он схватил Жана за окровавленные волосы и подтянул его вверх, укладывая на себя. — Смотри, гаденыш, смотри. Под тобой поди так не извивалась.
Этьен тем временем зарылся в горловину платья носом, вызвав тем самым новый визг Энни.
— Козочка, ты так вкусно пахнешь, я бы съел тебя всю, — словно в подтверждение своих слов, он укусил ее через ткань.
Энни истошно завопила.
Внезапно что-то звякнуло. Какой-то прохожий задел клетку с вороной.
— Простите, господа, я такой неловкий, — он нагнулся и поставил клетку в сторону. — Ваша ворона немного потрепалась. Но, могу вас заверить, что причиной тому не моя неосторожность.
— Ты еще кто такой? — взревел главарь.
— Герцог Уэйн. А вы кто будете?
— Не твое собачье дело. И ты бы это… титулами не прикрывался. Мы и с титулованными, и с простыми одинаково общаемся. Перед смертью все равны.
— Согласен. А вы тут отдыхаете, господа?
— А что незаметно, — усмехнулся Этьен. — Можешь рядом с Полем постоять. И заняться тем же. Хочешь, можем и тебе козочку оставить?
— Нет, не стоит.
— Проваливай тогда отсюда! — главарь отшвырнул Жана и поднялся.
— Нет.
Рука Уэйна легла на гарду рапиры.
— Вот значит как, — криво усмехнулся главарь, хватаясь за дюссак. Но он даже не успел размахнуться, только заметил, как блеснул клинок, и в ту же секунду на груди его расплылось красное пятно. Он упал рядом с Жаном, уставившись на него неподвижными глазами.
— Знакомство было коротким, — подытожил герцог Уэйн.
Следующим расстался с жизнью Поль, так и не успев, вытащить руку из штанов.
— Я безоружный, — лепетал он.
— Не повезло тебе, — покачал головой Уэйн.
Пока Уэйн расправлялся с его дружками, Этьен достал нож и приставил к горлу Энианы, прикрываясь ей как щитом.
— Бросьте оружие, герцог. Иначе этой сладкой девочке конец.
— А мне-то что с того? — хмыкнул герцог. — Я ее впервые вижу. Убьешь ее, а потом я убью тебя. Очень не люблю тех, кто мне грубит.
Гримаса злобы исказила и без того некрасивое лицо Этьена. Он зарычал, толкнул Энни на герцога и бросился прочь.
Герцог подхватил чуть было не упавшую Эниану.
Этьен далеко не убежал. Метательный нож уложил его на мостовую.
— Не люблю, когда уходят, не попрощавшись. Как вы себя чувствуете, Грета?
— Вы узнали меня?
— Почти сразу. С нашей последней встречи вы стали немного выше.
— Жан! — опомнилась Энни, вырываясь из рук герцога. — Жан! — она подбежала к нему и упала перед ним на колени. — Господи, что они с тобой сделали? — Энни осматривала окровавленную голову друга, его разбитое в сплошной синяк лицо, и боялась прикоснуться к нему, чтобы не причинить еще большую боль. — Он живой? Он будет жить? — она с надеждой заглядывала в глаза герцога.
— Да. С ним все будет хорошо.
Энни совсем растерялась. Она не могла придумать, что ей сейчас делать и как доставить бессознательного Жана в палатку Якоба. Вернуться самой и попросить Якоба, Тита или Франца перевезти Жана поначалу было первой идеей, пришедшей ей на ум. Но она быстро поняла, что совершенно не знает города и если сумеет хотя бы покинуть этот неблагополучный район без происшествий это будет большой удачей. Во-вторых, она не могла оставить Жана одного.
По задумчивому виду Уэйна она догадалась, что тот тоже думает, как поступить. Краем сознания Энни отметила, что герцог совсем не изменился. Прошло шесть с тех пор, как она его видела, но выглядел все так же свежо и молодо. А для человека, который обзавелся седьмой женой, так подавно.
Ее размышления прервал спокойный размеренный голос герцога.
— Сейчас вы пойдете со мной в безопасное место, а я решу вопрос, как переместить туда вашего… — он вопросительно посмотрел на нее.
— Друга. Моего друга.
— Давайте не будем терять время. Ему нужна помощь лекаря. И чем скорее он ее получит, тем лучше.
— Вы предлагаете оставить его здесь одного?
— Вряд ли теперь ваши знакомцы смогут ему навредить.
— Эти не смогут. Но смогут другие. Мало ли кто здесь бродит. Так что я останусь здесь. С Жаном. И если вернетесь за мной быстро, то со мной не успеет ничего случиться.
— С вашей особенностью влипать в неприятности я в этом не уверен.
— Я его не оставлю одного, — упрямо повторила Эниана.
Герцог на минуту задумался.
— Давайте спрячем его от посторонних глаз. Хотя бы в том доме.
Эниана кивнула.
Герцог оторвал доски с одного из окон, запрыгнул внутрь. Через некоторое время он вышел уже из дверей.
— Эниана, мне понадобится ваша помощь. Вы сможете поддерживать вашего друга за ноги? Справитесь?
— Да, — с готовностью отозвалась Энни.
Герцог подпер дверь булыжником, чтоб не закрывалась, и осторожно приподнял Жана под плечи. Энни подхватила его за ноги, и они медленно двинулись в сторону входа. В доме было пыльно. Пыль лежала на полу серым ковром, покрывала немногочисленную мебель. Кровати в этой комнате не было, и Жана положили прямо на пол.
Выходя последним, герцог плотно закрыл дверь.
Энни подобрала клетку с несчастной Каргой и засеменила за Уэйном.
— Как вы оказались здесь, в этом проулке? — Энни задала давно мучивший ее вопрос.
— У вас хороший, громкий голос, а у меня довольно чуткий слух. Такой ответ вас устроит?
— А что вы делали в этом районе?
— Вы совсем не изменились. Такая же любопытная и непосредственная. Я здесь по делам.
Эниане хватило такта не спросить по каким, но этот вопрос так и рвался с ее языка.
Этот район города выглядел намного хуже, чем Ольстен. Жители Ольстена отличались хозяйственностью и поддерживали свое жилье в опрятном виде. Здесь же за жильем никто не следил. Дома рушились и ветшали, крыши, двери и оконные рамы покрывались черным грибком и гнили. Окна завешивались рваным тряпьем. Из домов несло луком и тухлой рыбой.