Брайан берет у Уэнслидейла островерхую шляпу, надевает и забирается на шину. Анафема умильно улыбается: до чего славные детки!

Анафема. С вами не соскучишься. Ладно. Пойду искать дальше.

240 НАТ. УСАДЬБА ТАДФИЛД, ДЕНЬ

«Бентли» подъезжает к уже знакомому нам особняку. Это бывшая больница монахинь-сатанисток. Теперь здесь фешенебельная усадьба; на стоянке перед особняком дорогие машины… Азирафель и Кроули вылезают из «Бентли». Мы смотрим на них сквозь винтовочный прицел.

Азирафель. Гм. Ты уверен, что это здесь? Не похоже на больницу… И повсюду витает любовь.

Субъективная камера: некто с винтовкой в руках смотрит на них вдоль ствола. Целится в Кроули и Азирафеля.

Кроули. Уверен. Здесь. В каком смысле – витает любовь?

Субъективная камера: Азирафель сквозь прицел.

Азирафель. В противоположном тому, когда говорят: «Не нравится мне здесь. Какое-то жуткое место».

Кроули. Я так не говорю. Мне нравятся жуткие места. Обожаю всякую жуть. Пойдем поговорим с монахинями.

Кроули и Азирафель направляются было к особняку, как вдруг раздаются два приглушенных выстрела: Кроули попали в грудь, Азирафелю в спину.

ЗАМЕДЛЕННАЯ СЪЁМКА: оба падают на землю. Важно: весь эпизод в усадьбе Тадфилд отсюда и до конца нужно снимать как в фильмах про войну – нечто среднее между «Рэмбо. Первая кровь» и «Братьями по оружию»…

Мы видим, что передняя часть рубашки Кроули покраснела…

Кроули и Азирафель лежат на лужайке. Камера наезжает. Кроули касается покрасневшей рубашки. Смотрит на вымазанные красным пальцы. Принюхивается. Лижет их.

Кроули. Гм.

Азирафель (Поднимает руку. На нем голубая «кровь»). Почему она голубая?

Кроули. Это краска.

Они поднимаются, из куста рододендрона вылетает Найджел Томпкинс с пейнтбольной винтовкой наперевес.

Найджел Томпкинс. Вы оба ранены. О чем вы только думали, так играть…

Мы смотрим на Найджела: тот видит, как Кроули вдруг превращается в чудовище. Найджел теряет сознание. Кроули обретает привычный облик…

Кроули. Смешно получилось.

Азирафель. Да. Тебе смешно. Ты только посмотри на мое пальто. Сто восемьдесят лет было как новенькое – и на тебе. Я же теперь не выведу эти пятна.

Кроули. Сотвори чудо – и они исчезнут.

Азирафель. Да, но я же буду знать, что здесь было пятно. В смысле, когда-то.

Кроули делает жест. Пятно исчезает.

Азирафель. О, спасибо. И эта винтовка. Я ее рассматривал. Она ненастоящая. Она стреляет шариками краски.

Кроули. А вашему брату винтовки не по нраву?

Азирафель. Только если они в правильных руках. Тогда они придают вес нравоучениям. Я так думаю.

Кроули его ответ удивил. Он берет у Азирафеля винтовку…

Кроули. Нравоучениям? Правда? Ладно…

Он кладет на землю пейнтбольную винтовку. Теперь она настоящая.

241 ИНТ. УСАДЬБА ТАДФИЛД, СТОЙКА ПРИЕМА ПОСЕТИТЕЛЕЙ

Вслед за Кроули и Азирафелем мы заходим в здание, в котором с большим трудом можно узнать сатанинскую обитель из первой серии. Здесь всё переделали, и теперь это стильное местечко, где проводят выездные семинары.

На стене висит вывеска «ЦЕНТР КОНФЕРЕНЦИЙ И ОБУЧЕНИЯ ПЕРСОНАЛА «УСАДЬБА “ТАДФИЛД”»: ЗДЕСЬ ОБЪЕДИНЯЮТ УСИЛИЯ И РАСШИРЯЮТ ОПЫТ». Под вывеской – большой портрет МЭРИ ХОДЖЕС.

Другая вывеска сообщает нам, что в усадьбе как раз проходит КУРС БОЕВОЙ АКТИВНОСТИ КОМПАНИИ «ЮНАЙТЕД ВОРЛДВАЙД ХОЛДИНГС».

Кроули берет со стойки буклет, листает его, бросает обратно.

Кроули. Это точно здесь. Интересно, куда подевались монашки.

СТОП-КАДР с обложкой буклета усадьбы Тадфилд

Бог (ГЗК). Обучение персонала уже не ограничивается просмотром полудюжины сомнительных презентаций в ПауэрПоинте. В наши дни фирмы ждут большего. Им хочется выявлять потенциальных лидеров, поощрять командную работу, инициативу, что позволяет их сотрудникам стрелять шариками с краской во всех коллег, которые их раздражают. В буклете усадьбы Тадфилд, который Кроули держит в руках, не говорится ни слова о том, что еще одиннадцать лет назад здесь находилась больница ордена монахинь-сатанисток – не самых, надо сказать, искусных в своем деле…

Изображение усадьбы темнеет и меняется: теперь это снова больница одиннадцать лет назад, ночь, идет дождь.

242 НАТ. УСАДЬБА ТАДФИЛД, ДЕНЬ

Найджел Томпкинс приходит в сознание, но картинка еще плывет у него перед глазами.

Он смотрит на винтовку. Мы слышим, что к нам направляются Норман Уизерд и Луиза Блатт…

Норман Уизерд. Я совершенно точно слышал, здесь кто-то есть…

Найджел стреляет из винтовки. Но та вдруг оказывается настоящей…

243 ИНТ. УСАДЬБА ТАДФИЛД, ДЕНЬ

Кроули и Азирафель идут по коридору. Им машет мисс Фробишер: на ней песочного цвета камуфляж, в руках одноразовый стаканчик.

Фробишер. Кто выигрывает? Милли из бухгалтерии схватила меня за локоть.

Кроули. Вы все проиграете.

С улицы доносится пальба…

Азирафель. Что ты натворил?

Кроули. Им же хотелось пострелять. Вот пусть и стреляют.

244 НАТ. УСАДЬБА ТАДФИЛД, ДЕНЬ

По траве молча ползут женщины из отдела финансового планирования во главе с Дженис Ивенсон. Выглядит это как в фильмах про войну. К женщинам подползает Луиза.

Луиза. А я говорила, отделу закупок нельзя доверять. Они там все сволочи.

Дженис Ивенсон. Но почему? Зачем им это было нужно?

Луиза. Вопрос в другом: успеем ли мы их убрать, пока они снова не начали?

Она стреляет из полуавтоматической винтовки и разносит куст в клочки…

245 НАТ. ПАРК УСАДЬБЫ ТАДФИЛД, ДЕНЬ

Камера отъезжает. Сквозь кусты ползет сотрудник отдела ИТ, как вдруг чья-то рука хватает его за шею.

Найджел Томпкинс. Айтишник?

Тот кивает.

Найджел Томпкинс. Надо же. Айтишник. Там действует закон фирмы. А здесь я закон.

СМЕНА КАДРА

246 НАТ. ПАРК УСАДЬБЫ ТАДФИЛД, ДЕНЬ

Происходящее всё больше и больше смахивает на «Апокалипсис сегодня». Норман Уизерд стоит перед группой мужчин и женщин средних лет – сотрудников отдела внутреннего аудита. Он произносит речь, которая задевает сотрудников за живое, восхищает и вдохновляет на подвиги.

Норман Уизерд. Я хотел стать графическим дизайнером, рисовать обложки для пластинок Rolling Stones, но преподаватель профориентации сказал, что никогда о них не слышал. И я провел тридцать шесть лет в отделе внутреннего аудита холдинга «Юнайтед Ворлдвайд». Тридцать шесть лет подряд я проверял и перепроверял форму БФ18. А теперь еще и это. Не могли сказать: «Норман, мы досрочно отправляем тебя на пенсию, вали выращивать свои бархатцы». Нет. «Мы отвезем тебя в чертов Оксфордшир и подставим под пули». Мы с вами знаем, что плановикам и отделу продаж нельзя доверять. Все мы видели, как смотрит на нас отдел маркетинга с этими их обезжиренными латте и флэт уайтами. Все мы слышали, как они рассуждают о необходимости выстраивать личные отношения с брендом.

Слушатели кивают. Отдел маркетинга ненавидят все. Произнося речь, Норман