– Попросить всегда можно, – хмыкнул Джулиан, исчезая в недрах резиденции.

Меня кольнула страшная мысль, что он не вернется.

Я томилась в ожидании около Трущоб и уже было отчаялась, как вдруг в темноте мелькнула белая туника и в дверном проеме, прикрывая ладонью лицо, возник Джулиан.

– Что случилось?

– Неизбежное, – прохрипел он. – Мне сказали, что поесть смогу, а вот понюхать или ощутить вкус еды – вряд ли.

Он убрал руку с лица, и у меня вырвался приглушенный крик. По подбородку парня струилась кровь, под глазами проступили синяки, сломанный нос покрывала сеточка лопнувших сосудов.

– Тебе лед нужен! – Я с силой втащила его под фанерный свод. – Идем скорее. У артистов наверняка найдется подходящее снадобье.

– Да ладно, не переживай. Вроде не сломан. – Джулиан осторожно потрогал распухший нос. – Давай лучше поговорим.

– Успеем. Сперва ты должен поесть.

По дороге в «столовую» я выискивала взглядом что-нибудь похожее на оружие. Для самообороны сгодится любое – заточенная шпилька, осколок стекла, арматура. Увы, поблизости не обнаружилось ничего подобного. Выходит, перед эмитами арлекины полностью беззащитны. Город защищают только рефаимы и «алые туники».

Добравшись до нужной палатки, я буквально влила в Джулиана миску баланды, а после обменяла у гадателя оставшиеся нумы на упаковку ацетаминофена. Меняла не признался, у кого спер лекарство, и, как только иголки перекочевали в его карман, растворился в толпе. Игломант, не иначе.

Я увела Джулиана в темный угол и протянула таблетки:

– Глотай. Главное, не спались.

Тот молча отправил в рот две капсулы. Тем временем я отыскала в пустой хибаре тряпку и немного воды, чтобы вытереть кровь.

– Теперь порядок, – глухо произнес Джулиан. – Перейдем к делу. Что нам известно про эмим?

– Лично мне – ничего.

– Зато я немало разузнал про это место. Интересует?

– А то!

– Короче, пару дней «белые туники» проходят курс молодого бойца. Там в основном схватки с духами. Надо показать, что умеешь созывать арсенал и прочее. Потом первое испытание – подтвердить свой дар.

– В каком смысле подтвердить?

– На профпригодность. Гадатели должны сделать предсказание, медиумы – войти в транс. Ну, ты поняла.

– В чем подвох?

– Через дар нужно доказать свою преданность. Я разговорил портье в «Тринити», он признался, что его предсказание каким-то образом помогло пополнить ряды «белых туник». Короче, от тебя требуется сплясать под их дудку, даже если на кону человеческая жизнь.

От этих слов меня затошнило.

– А второе испытание?

– Что-то связанное с эмитами. Типа игры на выживание. Выиграешь – получишь алую тунику.

Мой взгляд рассеянно блуждал по ветхим строениям. В толпе артистов мелькнула парочка желтых туник.

– Смотри, – прошептал Джулиан. – Вот та. Глянь на ее руки.

В углу девушка хлебала баланду и тихонько беседовала с болезненного вида мужчиной. Вместо трех пальцев у нее красовались обрубки. Скоро в глаза мне бросились и другие увечья. У многих в зале недоставало конечностей, кожу на ногах покрывали шрамы и следы укусов.

– Сдается мне, наша плоть им и впрямь по нраву, – пробормотала я, отметив про себя, что Лисс не соврала насчет эмитов.

– Похоже на то, – кивнул Джулиан и протянул мне миску. – Доешь?

– Нет, спасибо.

Мы оба замолчали. Увиденное не давало мне покоя. Людей тут обгладывали, как куриные кости, а после бросали на произвол судьбы, загоняли совершенно беззащитных в эти трущобы.

Нельзя, чтобы рефаиты дознались про мой дар. Но иначе не пройти испытания…

С другой стороны, стоит ли их проходить? Ладно, подождем действий стража. Там прояснится, чего от меня хотят, а пока моя судьба полностью в его руках.

Внезапно в толпе показалось знакомое лицо. Карл! Все разговоры разом стихли. Арлекины посторонились, уступая ему дорогу. Вытянув шею, я углядела причину всеобщего ажиотажа – на Карле была розовая туника. С чего бы вдруг такую важную птицу занесло в Трущобы?

– Тильда сказала, он справился с первым испытанием, – шепнула я Джулиану. – Интересно, что потребовали? Просто сдать Иви?

– Он гадатель. Может, просто увидел покойную тетушку на дне чайной чашки.

– Это по части прорицателей, – возразила я. – А ты сам разве не из гадателей?

– С чего бы вдруг? – Джулиан лукаво улыбнулся. – Не у тебя одной обманчивая аура.

Я призадумалась. Гадатели принадлежали к низшей категории ясновидцев. И самой распространенной, разумеется. Либо Джулиану неприятен сам факт, поэтому не сознается, либо Джекс ошибся и с чутьем на паранормалов у меня не очень.

Джекс! Где он сейчас, что делает? Волнуется за меня или нет? Ну конечно волнуется. Еще бы – пропал его личный странник, подельница. Вопрос, как он собирается меня искать. Наверное, подключит Дани, Ника. Оба занимают видные посты в Сайене и могут получить доступ к секретным спискам заключенных.

– Нашего приятеля хотят подкупить, – хмыкнул Джулиан. – Похоже, решили через него умаслить рефаитов.

И впрямь, двое арлекинов с умоляющим видом совали Карлу нумы. Тот лишь брезгливо поморщился, и менялы поспешили убраться от греха подальше.

– Джулиан, – сменила я тему, – сколько пилюль тебе дают?

– Одну.

– Какую?

– Красную такую. Думаю, железо. – Он хлебнул баланды. – А что, у тебя не так?

Все правильно. Сайен давно разработал вакцину для мужской контрацепции, но какой смысл стерилизовать представителей обоих полов, когда можно ограничиться только женщинами?

От необходимости отвечать меня избавил Карл.

– В общем, посмотрел я в камень, – рассказывал он «белой тунике», пока арлекины почтительно внимали, – узреть ее желания. В жизни не догадаетесь, что там, ага. Дамочка не чает разыскать Белого Сборщика! Его лицо я тоже видел – и даже узнал. Это главарь мимов из сектора Один-четыре! – торжественно объявил Карл.

У меня в груди помертвело. Джекс! О нем сейчас речь!

– Пейдж, все в порядке? – встревожился Джулиан.

– Да, нормально. Погоди, отлучусь на секунду.

Ноги сами понесли меня к Карлу. Тот изумленно вытаращил глаза, когда я схватила его за тунику и поволокла в угол.

– Что ты видел? – Вместо слов получилось шипение.

Карл непонимающе заморгал:

– Чего?

– Что ты сказал ей про Белого Сборщика, Карл?

– Номер двадцать пятьдесят девять один, пожалуйста, – ухмыльнулся он.