После того случая еще месяц всякий раз, когда над головой слышался какой-то шум, у Лисары начинали трястись руки. Порой приходилось подняться, чтобы оказать кому-то помощь. Это оказывались незначительные порезы от разбитой посуды, простуды или утренние недомогания после обильных вечерних возлияний.

Что случилось что-то серьезное, Лисара догадалась по следу крови на дверном косяке входной двери. Кто-то оперся о него рукой, оставив четкий след пальцев. Потом следовало пятно на ручке двери. Входя, неизвестный прислонился грязным плечом к белым панелям, оставив размазанный след в том месте, где ноги ослабли и он соскользнул на пол.

– Вот, – указала Моро, открыв дверь, и, уткнувшись в платок, продолжила плакать.

На полу прихожей лежал мужчина. Кто-то порядком повалял его в размякшей после ночного дождя глине, и напоминал он заготовку для статуи. Поджав одну руку под себя, другой он тянулся в сторону кухни и, видимо, пытался ползти. В аптечке Моро ничего, кроме порошков от головной боли, не найти, до знакомства с Лисарой там даже бинтов не водилось.

– Ты знаешь его? – на всякий случай уточнила Лисара, обходя тело и закрывая дверь.

– Что делать? У меня в доме труп! – причитала соседка, проскальзывая в квартиру.

– Положим, не труп, – нащупав жилку на шее, девушка заметила, как дрожат избежавшие глиняного плена пряди волос, упавшие на лицо, – но ничего не потеряно.

Присев, Моро всмотрелась в лицо и вскрикнула:

– Помоги ему!

– Ты знаешь его?

– Да! Да! Скорее, нужно что-то сделать, нельзя, чтобы он тут умер. Они убьют меня, если узнают!

Хорошая мотивация, ничего не скажешь. Крови было достаточно, чтобы оставить на косяке густой след, но сейчас лужа под телом едва наметилась. Лисара не рискнула переворачивать его сразу, быть может, ему повезло упасть на руку и своим весом зажать рану.

Моро в это время, смочив тряпку, выскочила в коридор оттирать кровь. Хозяйка дома не обрадуется, увидев подобное. В то же время сложно представить, что должна сделать Моро, чтобы та решилась ее выселить. Моро, а если быть точнее, кто-то из ее мужчин арендовали сразу несколько больших комнат, провели дорогой ремонт, а что самое главное, оплатили установку ветряков над домом. Дом Моро – единственный во всем районе, где можно увидеть электрическую лампочку.

Приложив пальцы к открытому участку кожи, Лисара воспользовалась Талантом. Чувствовать чужую боль – занятие не самое приятное, но зато в некоторых случаях это облегчает постановку диагноза.

– Чего это ты делаешь? – замерла в дверях Моро с тряпкой в руках.

– Не выходит прочувствовать его через Талант, – непонимающе хмурясь, отозвалась Лисара, прикладывая ладонь к лицу пациента.

– Значит, лечи по старинке, без этих ваших непонятных штучек.

– Я не могу! Я не знаю, где рана, – растерялась девушка.

– Судя по крови, где-то снаружи, думаю, ты найдешь.

Ироничный тон соседки привел Лисару в чувство. Сунув руку под тело, она тут же нащупала густую, свернувшуюся кровь, что прилепила рукав к животу.

Если допустить, что он инертен к Таланту, редко, но такое бывает, не стоит и думать резко его переворачивать, рискуя открыть рану. В обычной ситуации она бы использовала немного своего здоровья, заставив края раны затянуться чуть быстрее.

– Помоги перевернуть, только осторожно, не отнимая руку от раны, – попросила она вернувшуюся с грязной тряпкой Моро.

Она охнула от его тяжести, перевернуть его аккуратно не вышло. Пальцы соскользнули с куртки, и, едва приподнятый, он плюхнулся на место.

– Ой, – вмиг отскочила Моро, подбирая юбки. – Там кровь!

– Да ладно, а я думала, ягодный сироп.

Вцепившись пальцами в шов куртки на плече и упершись ногой в бок, Лисара рывком перевернула его. Рука неудачливого пациента безвольно соскользнула, открывая взору месиво из глины и крови. Резко бледнея, Моро унеслась в ванную. Едва ли ей хуже, чем безымянному пациенту, потому Лисара, оставшись на месте, достала ножницы из саквояжа.

Разрезав рубашку, как могла раздвинула в стороны одежду, добравшись до раны. Резаных ран в морге она повидала достаточно, правда, обычно они не кровоточили. Рана неглубокая, но длинная, благо кишечник не задет. Не хватало нам здесь содержимого толстой кишки на коврике в прихожей. Щедро заливая все вокруг раствором спирта, Лисара как могла очистила рану, обложила чистым бинтом и принялась шить.

Пришла Моро. Побелела. Упала в обморок. Удачно – на мягкий ковер. Лисара в ее сторону даже не повернулась.

Закончив шить, наложила повязку и мысленно подивилась обилию крови, виденному ранее. Острые портняжные ножницы с легкостью справились с хлопком рубашки и грубой шерстью куртки, пропитанной глиной и кровью. Нашлось еще несколько ранений, несерьезных, куртка уберегла.

– Заканчивай ковер разглядывать, мне нужна вода! – крикнула Лисара в сторону комнаты. – Не спиртом же его мыть!

Выйдя из дома пораньше, Лисара поднялась на первый этаж.

Квартира Моро ослепляла светом и богатством. Один из ее «друзей» в свое время оплатил ремонт, и теперь среди убогих комнат без отопления и удобств в доме появились настоящие апартаменты. Гранит и мрамор, позолота и лепнина, витражи на окнах и шкура какого-то зверя перед камином. Робкий утренний свет бросил тени на аляповатое великолепие комнаты, отняв у позолоты блеск, а белую лепнину сделав грязной.

Раньше полудня Моро не поднималась, и Лисара на цыпочках прошла в гостевую комнату. В данный момент ее занимал новоиспеченный пациент. Имя пациента ее мало волновало, а вот его платежеспособность не могла не радовать. Соседи, которым она часто оказывала медицинскую помощь, в лучшем случае могли постирать ее белье.

По закону Лисара не имела права лечить других людей, а уж тем более брать за это деньги. Но внешний вид нового пациента подсказывал, что он последний, кто отправится в милицию с доносом.

Подойдя к двери, постучала, прежде чем войти. Если он и спал, то просыпался мгновенно.

– Войдите.

Толкнув дверь, Лисара прошла в комнату и, не глядя на мужчину, бросила плащ и шляпку на кресло.

Вчера Моро помогла ему смыть кровь и глину, хотя в светлых, цвета спелой пшеницы волосах еще остались небольшие кусочки, которые крошились и оставляли следы на подушке.

– Доброе утро, – она села на стул у кровати, поставив аптечку на пол. – Как вы себя чувствуете?

– Нормально. Постоянно хочу пить, и двигаться больно.

– Вам пока рано двигаться. Швы могут разойтись, – нейтральным тоном произнесла девушка, избегая взгляда пациента. – Ложитесь, будем смотреть. Ночью рана не кровила?

Осторожно, с болезненной медлительностью пациент спустился с подушек.