добро пожаловать в наш Брексит Ржавого пояса. Я верю, что Трамп сосредоточит большую часть своего внимания на четырёх «синих» штатах в ржавом поясе Верхнего Среднего Запада — Мичигане, Огайо, Пенсильвании и Висконсине. Четыре традиционно демократических штата — на каждый из них избирал губернатора-республиканца с 2010 года (только недавно Пенсильвания, наконец, избрала губернатор-демократа) <...> Трамп намеревается раздавить Клинтон по этому вопросу и по ТТП и другим вопросам торговой политики, которые страшно повредили населению этих четырёх штатов <...> От Грин-Бея до Питтсбурга, друзья мои, простирается наш центр Англии — сломленный, подавленный, борющийся, где вся сельская местность усыпана дымовыми трубами и остатками того, что мы когда-то называли средним классом. <...> То, что случилось в Великобритании с Брекситом, произойдёт и у нас. <...> И здесь наступает очередь математики. В 2012 году Митт Ромни проиграл с отставанием в 64 голоса выборщика. Сложите голоса выборщиков штатов Мичиган, Огайо, Висконсин, Пенсильвания. Получится 64. Всё, что Трампу нужно для победы — взять традиционные «красные» штаты от Айдахо до Джорджии (штаты, которые никогда не проголосуют за Хиллари Клинтон) и к ним добавить только эти четыре штата ржавого пояса. Ему не нужна Флорида. Ему не нужна Виргиния или Колорадо. Только Мичиган, Огайо, Пенсильвания и Висконсин. И это даст ему победу. И это произойдёт в ноябре».

Мур не был единственным наблюдателем, указавшим на то, что у Трампа есть возможный путь к победе за счёт коллегии выборщиков. В феврале 2016 года прогрессивный политолог-аналитик Руй Техейра сказал каналу MSNBC, что даже если Трамп оттолкнёт чёрных и испаноязычных избирателей, он может выиграть за счёт верхнего Среднего Запада: «Вы можете представить себе ситуацию, в которой кто-то вроде Трампа сможет победить в Огайо, Айове, Висконсине, может быть, Пенсильвании». В итоге Трамп получил больший процент чёрных и испаноязычных избирателей, чем Ромни на президентских выборах 2012 года.

За что купил, за то и продаю — 24 мая 2016 года, на форуме в Лос-Анджелесе «Популизм в прошлом и настоящем», устроенном Яном Мастерсом, где был я и историк Майкл Казин, там меня спросили, считаю ли я, что Трамп может победить. Я ответил, «...я думаю, что это возможно. Но денег на это не поставил бы». Я заметил, что иногда «...большая часть бывшего президентского большинства переходит к другой партии». Я сказал, что сомневаюсь, что в этот раз «...достаточно большое количество людей, ранее голосовавших за демократов, предпочтут поместить Трампа в Белый Дом», но я перестраховался, добавив «Я могу выглядеть глупо в ноябре».

Политолог Алан Абрамович заметил, что на деле Трамп выступил в Мичигане, Огайо, Пенсильвании и Висконсине на выборах 2016 года хуже, чем можно было ожидать, учитывая уже произошедшие сдвиги в этих штатах от демократов к республиканцам: «Нет доказательств тому, что русское вмешательство, в той мере, в какой оно было, хоть как-то помогло Трампу в этих трёх штатах».

В 2018 году Хиллари Клинтон сказала в интервью британскому телеканалу «Чэннел 4 Ньюз»: «Реальный вопрос заключается в том, как русские узнали, как с такой точностью донести свою весть до неопределившихся избирателей в Висконсине, Мичигане или Пенсильвании — вот в чём реально заключается суть вопроса». Нет, реальный вопрос заключается в том, почему такое количество представителей элиты в США и европейских странах приняло и рекламирует оправдание Клинтон за её неудачу занять вслед за своим мужем пост президента США. Клинтон или Буш был президентом, вице-президентом или госсекретарём всё время с 1981 года по 2013 год, в эру, когда доходы рабочего класса стагнировали, вынос производства за рубеж опустошил европейские и американские промышленные регионы, мир пострадал от худшего экономического кризиса со времён Великой Депрессии 1930-х годов, и США вляпались в многочисленные катастрофические войны в Центральной Азии и на Ближнем Востоке. Трамп стал президентом, бросив вызов Бушу на республиканских праймериз и Клинтон на президентских выборах. Желания многих американских избирателей разрушить четвертьвековой цикл почти идентичных версий технократического неолиберализма при чередующихся Бушах и Клинтонах вполне достаточно для объяснения итогов президентских выборов 2016 года.

 

Сюжет с «русской угрозой» является только одним из двух нарративов, используемых критикуемыми представителями западного истеблишмента для объяснения роста трансатлантического популизма так, чтобы это объяснение демонизировало бы избирателей популистов и политиков-популистов. Нарратив «коричневой угрозы» после 2016 года может быть назван сценарием Веймарской республики. По этому мнению, современные граждане европейских и североамериканских стран, голосовавшие за Брексит, Трампа и других популистов очень похожи на избирателей, которые привели к власти в 1933 году Гитлера и его национал-социалистическую партию.

Хороший триллер не обязательно является хорошей исторической работой. Муссолини и Гитлер не только были далеки от того, чтобы быть антиэлитарными популистами, которым противостоит большая часть процветающей и образованной элит их стран, но они наслаждались серьёзной поддержкой военной, чиновничьей и деловой элиты Италии и Германии, считавших их движения бастионом против коммунизма, социализма и либеральной демократии. Тем не менее, миф о том, что фашистов привели к власти менее образованные члены рабочего класса, полезен для менеджерских элит в Вашингтоне, Лондоне, Париже и Берлине, в той мере, в какой они используют его для делегитимизации популистского вызова своей политической, экономической и культурной гегемонии.

Бывший госсекретарь США Мэделин Олбрайт в книге под заголовком «Фашизм: предупреждение» объявила, что Дональд Трамп является первым «антидемократическим» президентом. Профессор философии Йельского университета Джейсон Стэнли в книге «Как работает фашизм: политика нас и их» сваливает Трампа в одну кучу с Гитлером, архитекторами геноцида в Руанде, конфедератами и правительством Мьянмы. «Ведущий исследователь Холокоста только что сравнил США с нацистской Германией» - кричал заголовок на неолиберальном сайте «Вокс» в октябре 2018 года. Статья отсылала к эссе Кристофера Браунинга в «Нью-Йорк Ревью оф букс». Вдобавок к обычному сравнению Трампа с Гитлером Браунинг продемонстрировал свою высокомерную эрудицию, сравнив руководителя республиканского большинства в Сенате Митча Макконнела с предшественником и пособником Гитлера немецким президентом Паулем фон Гинденбургом.

Но даже сделанное Браунингом умное сравнение Макконнелла и Гинденбурга почерпнуто из запаса банальных аргументов, используемых для приравнивания к нацистам. Конечно, другие предприимчивые учёные могут проводить паралелли между современными политиками, которых они презирают, и менее известными фашистами, чем Гитлер и Муссолини. Почему бы не ограбить межвоенную европейскую историю и не объявить, что Борис Джонсон — это новый Миклош Хорти (Венгрия), или что Маттео Сальвини — новый Антониу ди Оливейра Салазар (Португалия)? Конечно, утверждение, что Дональд Трамп — это новый Энгельберт Дольфус (Австрия), не делает его очень пугающим.

Наиболее часто цитируемым доказательством того, что Трамп является