— Ты можешь снять привязку?

— Нет.

Освободить мальчика не получится: чтобы это проделать, придётся выщипать все перья и изрезать кожу. Трейс умрёт раньше, чем я его освобожу. Надо как-то по-другому, но на более сложную магию у меня мастерства не хватит.

Забрезжила смутная идея:

— Калид, подойди.

Щупальце напряглось, но Калид выполнил приказ раньше, чем получил очередной поторапливающий укол, щупальце расслабилось.

Я сжала рукоять атама покрепче, примерилась и опустила лезвие режущей кромкой точно на нить, уходящую к представительнице семьи Давен. Логично же: не можешь освободить, смени кукловода. Я подняла нож.

— Ё-о-ж…

— М? — Калид присел рядом со мной.

— Не получилось, — пожаловалась я.

— Плохо. Он им всё расскажет.

Я ударила нить второй раз, третий и снова впустую. Впору зубами попробовать перегрызть. Я и попробовала, но нить не поддалась.

Эх, невнимательно я гримуар читала. Видимо, от подобного перерубания есть какая-то защита и её надо опознать и убрать. Или более простое объяснение — у меня силёнок не хватает побороть чужие чары, ведь атам — это в первую очередь мой инструмент.

— Вляпались, — вздохнула я.

Самое гадкое лично для меня, что птица выглядит совсем плохо, того и гляди испустит последнее дыхание. Жалко… И не понятно, зачем Трейса нам подбросили. Думали, пустим на территорию? Вообще-то, у Давенов могло получиться. Надо узнать, а мага тоже можно посадить на цепь, как оборотня, как водяного? Если ответ положительный, а он, скорее всего, именно такоей, то…

— Отдадим птенца Давенам? — спросила я.

Догадываюсь, что это они птице крылья сломали, чтобы, позабыв обо всём, я кинулась на помощь, но лучше пусть Давены вылечат, чем мальчик погибнет у нас под забором.

Калид кивнул, признавая мою правоту, а я… я почувствовала себя бесконечно виноватой за то, что не оправдала надежд, не помогла, не справилась. Умом вроде бы и понимаю, что справиться с чарами опытной ведьмы задача не для новичка, а всё равно обидно до слёз и стыдно.

Прежде, чем обращаться к Давенам, снова залезла в гримуар Магия, пропитывающая книгу, слепила, но, прищурившись, я всё-таки смогла читать. Открыла гримуар на странице, связанной с семейным гримуаром, прижала ладонь и мысленно описала ситуацию.

Ответ высветился неожиданный: «Простейший способы частично стереть память разумному существу: простейшие чары не оставляют следа, но их воздействие легко устраняется зельем, стимулирующим память, или иным аналогичным средством. Рекомендовано стирать из памяти отдельные мгновения, чтобы у разумного не возникло подозрения, что его сознанием манипулировали». Это не совсем то, что я хочу, но подходит. Трейс будет убеждён, что, обнаружив его, я стала выяснять, кто он такой, а, разобравшись, вызвала Давенов. В этом смысле удачно, что он ранен — боль мешает соображать здраво.

Я быстро стёрла с век руны. Пока что «Взгляд истины» мне только помешает: будет отвлекать. Лучше, если понадобится, заново их выведу.

Я уколола палец, для разнообразия большой, нанесла птенцу на лоб руну и мысленно начала отматывать время назад, дошла до момента, как Калид увидел Трейса и присел перед ним на корточки. Та-ак… Беседу нашу с фамильяром частично режем. Незачем Давенам знать, что Калид общается со мной вольно, вряд ли у магов подобное принято, посчитают ещё за слабость. Как Калид сидел с птицей и ждал меня, оставляю полностью. Дальше снова цензура. Неплохо.

Закончив, открыла глаза, мысленно приказала Калиду молчать: второй раз копаться в чужой память мне не хочется. Подстраховалась я удачно, хоть и поздно. Следовало заранее предупредить, а я не сообразила. Зато, когда Калид попытался что-то сказать, не смог. Руна со лба птицы бесследно исчезла. Я поднялась.

— Я выяснила, чей он, — фраза предназначалась Трейсу.

В дом я рванула на метле. Столько времени потеряли! Хотела ведь как лучше… Я поднялась в кабинет главы рода. Ожидания оправдались: один свеженький конверт отличался от всех прочих. Он был светло-кремовый, а не безупречно белый. Я осторожно вскрыла послание. Писал Мирос Давен. Витиевато выражал своё восхищение, приглашал и шутливо угрожал продолжать писать дальше.

Я вытащила из рюкзака ручку. Пластик разъело, но стержень был ещё жив. Я быстро вывела на обратной стороне письма: «Лес Мирос, полагаю, нам следует увидеться прямо сейчас. Около моего дома находится птица, принадлежащая вашей семье». Следовало бы отправить записку, написанную на собственной бумаге, но чего нет, того нет. Я закрыла кремовый конверт, благо клей сработал повторно, бросила в ящик. Исчез? Исчез!

Теперь бегом встречать гостя.

С метлы я так и не спустилась, слетела вниз, перемахнула крапиву, через ворота пришлось выходить на своих двоих. Знаком отправила Калида на территорию под защиту контура, а сама осталась стоять рядом с Трейсом.

Мирос не заставил себя ждать. В воздухе прогудело, будто шмель пролетел. Я моргнуть не успела, как Мирос, спрыгнув с парящего над землёй сундука, вежливо поклонился:

— Несравненная лесса Тодор, счастлив вас видеть.

— И я рада встрече. Посмотрите, — я кивнула на Трейса. — Мне показалось, птица связана с вашей семьёй. И ей нужна срочная медицинская помощь, — добавила я с нажимом.

— Д-да.

Мирос всё ещё играл роль галантного влюблённого, поэтому отказать не смог. Осторожно подобрал птенца.

Трейс слабо трепыхнулся и обмяк.

— Лесса, благодарю за заботу и проявленное внимание…

— Пока вы рассуждаете, лес, птице больно, — оборвала я.

По лицу Мироса пробежала тень недовольства, но он сдержался, коротко поклонился:

— Займусь немедленно. Ещё раз благодарю, — оседлал сундук и со свистом умчался. Надеюсь, лечить.

Вроде бы всё, что могла, я сделала. Жаль птенца, очень жаль, но… Плохо быть слабой. Надо расти, причём срочно.

Я вернулась на участок, заперла ворота, прислонилась затылком к створке. И встретилась со жгучим взглядом своего Сокола. Спохватившись, отменила приказ молчать.

— То есть это была твоя работа? — процедил он.

— Я забыла предупредить, что скорректирую мальчику память. Я боялась, что ты скажешь что-нибудь не то, вот и получилось, что получилось. Сожалею.

Сокол неопределённо хмыкнул, развернулся к дому лицом, ко мне спиной. Я нашла в себе силы отлепиться от створки.

— Калид!

Он резко обернулся.

— Да, лесса?

— Я желаю принять клятву у тех, кого ты привёл. Через пять минут.

— Будет исполнено, лесса.

Ну вот, испортила отношения.

Я даже задумалась, нужна ли мне клятва. Если я отпущу Сокола, то… А ничего. У нас какой договор? Клятва — это плата за безопасность. Вот пусть и клянутся. Эти как раз, если верить Калиду, добровольцы, остальных он отпустил.