тону можно было понять, что степнячка ничего не забыла, и намерена когда-нибудь со мной поквитаться.

- Отпущу, когда вы улетите.

Я хотела добавить, что не собираюсь давать ей шанс покрошить нас всех в капусту, но тут подал голос очнувшийся князь:

- Тетушка, я в порядке. Летите, я здесь разберусь.

Я ждала, что царица напомнит, как он уже один раз обещал разобраться со мной, а в итоге все закончилось его пленением. Даже если так, услышать разговор драконов нам не удалось. Не успела я открыть рот, как выступил Ильрилион:

- Скажи ей, чтобы стала видимой. Мы должны быть уверены, что она улетит.

К моему удивлению, обошлось без пререканий. В небе показался силуэт дракона, направляющийся в сторону степи. Пока шеф смотрел в ту сторону, я начала развязывать удерживающие Романа веревки. Ильрилион одарил меня долгим взглядом, но комментировать не стал, ни вслух, ни мысленно. Вскоре князь сидел на земле рядом со мной.

- Как себя чувствуешь? – спросила я с беспокойством.

Для плененного обманом он вел себя необычайно тихо. Не то, что я бы предпочла угрозы и проклятия в свой адрес, но это было бы хотя бы понятно.

- Выживу, - небрежно бросил дракон в ответ и повернул голову в сторону чародея. - Ты хотел мне что-то передать?

- Да, – шеф покосился в мою сторону. - Девушки, сходите, прогуляйтесь.

Ишь ты, отсылает нас, чтобы не привлекать внимание к тому факту, что ходить Роман пока не в состоянии. Такая тактичность была не в характере нашего одноклассника, значит хорошее отношение дракона ему и правда нужно. Понадеявшись, что ни один из них не станет пытаться убить второго, я поднялась на ноги и пошла вслед за феей.

Сильвия подошла к Диянире. После того, как напряжение вокруг спало, и разговор стал мирным, грифониха улеглась на солнышке и дремала. Я прикрутила ремни, которыми связывала Романа, обратно к сбруе. Мужчины негромко разговаривали. Я наконец-то поверила, что в итоге сегодня мы все вернемся целыми и невредимыми.

Не успела я нарадоваться этому факту, как чародей направился в нашу сторону. Видимо, разговор закончен и можно улетать. Я так увлеклась распутыванием ремней, которыми мою метлу прикрутили к седлу валявшейся Дияниры, что не сразу расслышала, что Ильри обращается ко мне. А когда услышала, не поверила своим ушам.

- Как это, вы улетаете, а я остаюсь? - тупо повторила я.

Шеф мягко отстранил мои руки и принялся вновь закреплять помело на сбруе грифона.

- Роман хочет поговорить с тобой наедине. Потом он сам доставит тебя в замок.

- Это шутка?

Смешно мне вовсе не было.

- Я вколола ему яд, я держала его в заложниках, а теперь он хочет просто поговорить? И потом сам доставит меня домой? Может, ещё и цветы подарит?

Князь наверняка слышал наш разговор, но мне было наплевать.

Ильрилион укоризненно посмотрел на меня:

- Я разговаривал с ним. Он не собирается мстить. Он понимает, почему ты так поступила.

- А ты сам-то понимаешь? - я попыталась заглянуть в глаза бывшего одноклассника, но он смотрел в сторону.

- Я это сделала, потому, что не могла оставить вас беспомощными в руках враждебно настроенного дракона! Хотя мне предлагали вернуться в безопасное место. А ты сейчас делаешь то же самое.

Мой голос сорвался. Я никак не могла поверить, что все это действительно происходит со мной.

Ильри в ответ начал злиться:

- Ты что, считаешь, что я оставил бы тебя здесь, если бы была хоть малейшая угроза? Ты мне вообще не доверяешь?

- Доверяю, но когда ты предлагаешь мне остаться поболтать с драконом, которого я едва не убила, моё доверие подвергается серьёзному испытанию!

Сильвия, до этого молча слушавшая  нашу перепалку, вмешалась:

- Мы ведь отлетим недалеко? Будем рядом, если тебе потребуется помощь!

Чародей отрицательно покачал головой.

- Нет, нам нужно быть в столице как можно скорее.

Он взял меня за руку:

- Это дело жизни и смерти, я не преувеличиваю. Если бы был другой вариант, я выбрал бы его, но его нет.

Глубоко из-под сердца выплывала неприятная правда. Даже если Ильрилион точно будет знать, что ценой станет моя жизнь, он согласится её заплатить, если на кону будет стоять нечто более существенное. Судьба короля, например, или всего королевства. Ради их спасения он будет готов пожертвовать многим, включая меня.

Какой смысл в дальнейших спорах? Победить силой сразу чародея и дракона я тоже не смогу, даже если предположить, что фея встанет на мою сторону. Зато, когда мы останемся наедине, у меня будет шанс.

Я кивнула:

- Делай то, что нужно.

Ильри испытывающе посмотрел мне в лицо, но житьё при дворе сделало меня хорошей лицедейкой. Он обнял меня, и мне стоило большого труда не отшатнуться. Потом это же проделала Сильвия. Когда Диянира ткнула меня мордой в плечо, я с трудом удержалась от слёз. Один союзник у меня точно был, но сейчас и он меня покидает.  Грифон взвился в воздух. Фея крикнула:

- До встречи!

Отвечать я не стала. Через мгновение они набрали высоту и исчезли из вида. Я повернулась к сидящему на камнях дракону. В этот момент я его от всей души ненавидела. От его появления у меня были одни проблемы. Хотя, если подумать, он их просто обозначил. Ведь не из-за дракона тот, кого я считала своим другом, решил оставить меня на возможную гибель. Значит, он был готов это сделать. Разве не лучше знать правду, чем продолжать пребывать в иллюзиях?

Роман никак не проявил злорадства, чего я, признаться, ожидала. Он продолжал сидеть в той же позе со сгорбленными плечами, напоминая сломанную игрушку. Против воли через мысли, каким непрошенным сюрпризом ударила меня сегодня жизнь, пробилось беспокойство. Неужели последствия от укола окажутся более серьезными, чем я думала?

Совесть мрачно сказала, что я, возможно, оставила калекой того, кто как минимум два раза спас мне жизнь, а учитывая попытки тетушки, так и вовсе раз пять. Причем сделала это ради спасения тех, кто в зеркальной ситуации оставил меня выпутываться самостоятельно. Что ж, сделанного не воротишь.

Я подошла и села рядом, пытаясь оценить размер ущерба. Для человека, точнее дракона, заявившего, что он желает говорить со мной наедине, князь был удивительно молчалив. Я даже подумала ненароком, уж не связано ли его молчание с остаточным действием зелья, но выражение его лица было спокойным, и судорог не наблюдалось.

Роман продолжал молчать.