«Послушай, Лейф, я хочу у тебя спросить. Есть одна знаменитая детская книжка “Все какают”[13]. Относится ли это к вампирам, ведь вы употребляете только жидкую пищу? Скопление гемоглобина может вам навредить через некоторое время. Вы используете какое-то специальное слабительное или как?»

Лейф бросил на меня леденящий взгляд и не отводил его несколько мгновений, потом молча встал и направился к выходу.

«Послушай, раз уж ты встал, купи мне пива, – сказал я ему вслед. – И булочку с горячей сосиской, горчицей и луком».

Он отсутствовал в течение следующих трех иннингов, но вернулся с пивом и булочкой.

Гуннар отказался прикрывать спину Лейфа. У него самого была куча дел, которые требовалось завершить до завтрашнего вечера.

– Я должен позаботиться о делах Стаи, – сказал он. – И это нельзя отложить.

Лейф больше не стал уговаривать оборотня, но снова повернулся ко мне:

– Аттикус, ты должен мне помочь. Сон никуда не годный повод, чтобы остаться дома, когда здесь столько вампиров.

«Он серьезно? Сон это лучший повод остаться дома, когда на улицах полно вампиров!»

– Пойми меня правильно, Лейф, – сказал я. – Я не против иногда поохотиться на вампиров. Что может быть лучше, чем шипящая голова, летящая в одном направлении, и тело, падающее в другом, ты же знаешь. Но поверь мне, когда я говорю, что доставить нас троих в Тир на Ног будет очень утомительным делом, я не преувеличиваю. Ты хочешь, чтобы я был слишком уставшим, когда я поведу вас туда.

– Ты никогда не устаешь, – заметил Лейф. – Ты берешь силы от земли.

– Ты должен говорить «Попался!», когда ловишь людей на словесных несообразностях.

– Я знаю, но это звучит вульгарно.

– Может быть. В любом случае, сейчас не тот момент, когда можно сказать: «Попался!» Я имею в виду умственное истощение, а не физическое. Переход из одной вселенной в другую не связан с физическим напряжением. Это умственное. Если я не буду свежим, то…

– Больше можешь ничего не говорить, – перебил меня Лейф. – Я понял. Просто мне придется убить их всех в одиночку.

«Ну вот, опять. Я же говорил тебе, Дэнни Эльфман с удовольствием написал бы подходящую случаю музыку».

«А не Джон Уильямс?»

«Если у тебя есть герои, которые должны сражаться с чудовищно превосходящими силами зла, и нужен имперский марш, Джон Уильямс – твой парень. Если требуется песня, чтобы люди потянулись к бумажным платочкам, – поговори с Рэнди Ньюменом. Но когда возникает необходимость в жуткой атмосфере и аккордах, от которых по спине бегут мурашки, сопровождающие смертельные угрозы, обращайся к Дэнни Эльфману».

Гуннар извинился и поднялся на ноги, собираясь уйти, чтобы заняться делами Стаи. Мы встали, пожали ему руку и пожелали хорошего вечера. Серебряная вспышка – и он исчез, а мы остались наедине с Лейфом.

– Ну, и что будет, когда ты появишься там один, Лейф? Все южные вампиры знают, как ты выглядишь, потому что у каждого наклеена твоя маленькая фотография внутри гроба? Или они заверещат и попросят твой автограф?

– Прошу прощения? Что это значит? Они вскричат и попросят меня…

– Нет, я сказал заверещат.

– Я не знаком с таким глаголом.

– О, это сравнительно новое слово. Пронзительное восклицание, которое вырывается из груди, когда ты встречаешь обожаемую тобой знаменитость.

Лейфу потребовалось некоторое время, чтобы переварить мои слова, а потом он изогнул светлую бровь.

– Скажи мне, Аттикус, ты когда-нибудь… верещал? Я правильно произнес это слово?

– Да, все так. И да, если честно, я верещал.

– Расскажи.

– Несколько лет назад я отправился на Международный фестиваль комиксов в Сан-Диего, встретил там одного из своих любимых авторов и невольно заверещал от восторга. Я также совершил коротенький танец и, возможно, слегка обмочился, когда он пожал мне руку.

– Ты этого не делал, – категорически сказал Лейф.

«Лжец!» – добавил Оберон.

– Ну ладно, я не обмочился, но сказал правду про маленький танец, или я сын козла. Для большинства людей авторы не считаются знаменитостями, но я из тех парней, которые ценят хорошо рассказанную историю. Кроме того, мне кажется, этот человек обладает сверхъестественными способностями. Он заставляет людей терять разум, и я уверен, что некоторые действительно перестают контролировать свой мочевой пузырь.

– Понятно. И как же его зовут.

– Нил Грёбаный Гейман.

– Его второе имя Грёбаный?

– Нет, Лейф, это почетное второе имя, которое дают всем знаменитостям их поклонники. Это не оскорбление, а огромный комплимент, и он его заслужил. Он бы тебе понравился. Он, как и ты, одевается во все черное. Прочитай пару его книг, и тогда при встрече с ним ты тоже будешь верещать.

Лейф счел такое предположение неприятным.

– Я никогда не стану вести себя настолько недостойно. И я бы не хотел, чтобы кто-то так себя повел по отношению ко мне. Вампиры провоцируют крики, а не верещание. Невольное мочеиспускание факт известный, бывает, оно проистекает должным образом, не спорю, но обычно от ужаса, а не от экстатического обожания своего героя.

– Проистекает должным образом? У нас что, вечеринка ночных горшков?

Легкое напряжение вокруг глаз явилось единственной визуальной подсказкой, что Лейфа позабавили мои слова. В остальном его лицо оставалось неподвижным, а голос невозмутимым.

– Если я не буду тщательно выбирать свои мишени, то могу сильно забрызгать стадион.

– Очень смешно. Ты им покажешь, какие они все желтые тру́сы.

– Сразу после того, как уберу их из толпы.

– Ты прольешь на их фарфоровую кожу поток справедливости.

– Кхе-кхе! А потом мне придется вымыть руки.

Я рассмеялся, и на лице Лейфа наконец появилась улыбка. Посмеяться было приятно, но мне хотелось спросить у Лейфа, мочатся ли вампиры. Однако я знал, что он никогда мне не ответит.

– Лейф, почему гнездо вампиров Мемфиса расположилось на стадионе? – вместо этого спросил я.

– Прямой вызов мне. Они символически заявляют свои претензии на собравшихся там людей.

– Но если ты покончишь с ними во время игры, неизбежно будут сопутствующие потери.

– Именно на это они и рассчитывают.

– Что ты не захочешь причинить вред невинным людям?

– Нет, они надеются, что я не захочу устраивать сцену и оставлять груду мертвых вампиров вперемешку с мертвыми людьми, тем самым открыв тайну нашего существования. Но они просчитались; сейчас меня это не тревожит. Наоборот, я хочу устроить сцену. Стадион, полный трупов вампиров, несомненно, попадет в новости. И все сразу поймут, что я все еще здесь и мне вполне по силам удерживать свою территорию.