И вдруг проводник, резко повернув голову, громко крикнул:

– Эй, кто там?! Это я – Хамлад!

Спустя мгновение из-за самого дальнего сарая показался мальчик лет двенадцати.

– Мамед! – изумился наш проводник. – А где же все остальные?

Мальчик бросился к нему, уткнулся лицом в его халат и заплакал. Хамлад обнял его, стараясь успокоить, хотя сам был сильно взволнован.

– Что здесь случилось? – спросил он, когда мальчик перестал наконец плакать.

– Черные всадники напали на нас. Их было много. Убивали, забирали с собой… – ответил мальчик и вновь разрыдался.

– Ты спасся один?

– Нет, другие – в норе у водопоя, – проговорил мальчик сквозь слезы. – Меня послали ждать вас.

– Пойдемте, это недалеко, – сказал Хамлад, усаживая мальчика на коня.

Мы двинулись за ним. Ехать действительно пришлось недолго. Скоро мы увидели островок густого кустарника, даже с деревцами. Мальчик соскочил в коня и побежал вперед – предупредить, что идут друзья. Подъехав к холмику с пышной растительностью, мы увидели, что из его подножия вытекает обильный источник и, разливаясь, образует маленькое озерцо, удобное для водопоя животных. Я сразу же приказал напоить лошадей и сменить воду в бурдюках. Тем временем с другой стороны возвышения, словно из-под земли, появился почтенного возраста старик и стал внимательно разглядывать нас. Я подошел к нему.

– Я – эмир Аль-Хазред, – сказал я. – Помощник посланника халифа Аль-Малика. Это – мои воины. Хамлад привез нам послание от царевича Айуб Сулаймана. Мы поспешили сюда, но нашли деревню разоренной, а людей – перебитыми.

Старик поклонился и жестом пригласил идти за ним. Немного поодаль обнаружилось большое отверстие в земле, столь искусно скрытое от глаз, что я не разглядел его даже с пяти шагов. Оно находилось как бы в земляной складке, окруженное высокой травой, кучами песка и камней. Старик встал на четвереньки и исчез в нем. Я последовал за ним. Коридор уходил немного вглубь в недра холма. Стены его состояли из плотно слежавшейся смеси земли, песка и камней, надежно скрепленной корнями растений. Миновав поворот, я очутился в небольшой пещере, едва освещенной двумя тонкими лучами света, пробивавшимися сквозь какие-то отверстия в потолке в разных ее концах. В пещере почти невозможно было повернуться, так как здесь находилось несколько человек. Чтобы кому-то из них можно было хоть как-то перемещаться, остальные должны были плотно прижаться друг к другу. Света было настолько мало, что я даже не смог разглядеть, кто они. Единственным, кого я узнал, был уже знакомый мне Мамед.

– Не бойтесь, – сказал я. – Теперь можете выйти на поверхность. Со мной – воины халифа, они защитят вас. К тому же черные всадники, похоже, уже не вернутся.

С этими словами я кое-как повернулся и полез обратно. Вскоре из норы показались и ее несчастные обитатели. Первым вышел старик, за ним – Мамед, после них две женщины с большим трудом выволокли израненного мужчину высокого роста и могучего сложения.

– Это – все? – спросил я у старика.

– Были еще двое наших мужчин, но они умерли от ран, – ответил он. – Этот тоже сильно изранен, но он поправится. Он – один из тех, за кем вы приехали.

– А где же остальные? – с тревогой спросил я.

– Двое пали в бою, остальных Призраки, обезоружив и связав, забрали с собой, как и всех оставшихся в живых. Этого и двоих наших они не взяли лишь потому, что сочли мертвыми. А нам чудом удалось спрятаться так, что нас не нашли, хотя они вытаскивали людей из самых укромных мест. Те, за кем вы пришли, несмотря на свое плачевное состояние, сражались, как львы, вдохновив на битву наших мужчин, и поэтому отсюда ушло гораздо меньше Призраков, чем пришло.

– Кто же они и что им было нужно?

– Они одеты в темные мешковатые балахоны с островерхими колпаками, покрывающими голову, под которыми скрывается что-то вроде кожаных доспехов. Эти балахоны сильно стесняют их движения, делая их не очень хорошими бойцами. Удивляюсь, почему они их не сняли. Может быть, не рассчитывали встретить сопротивление? Лица же их до глаз скрыты под черными повязками. Кто они, я не знаю. Я никогда не видел их прежде и не слышал о них ни от отца, ни от деда, ни от кого другого. Но из давних времен передается легенда о Черных призраках, появляющихся неведомо откуда и исчезающих неведомо куда. Они забирают с собой людей, чтобы отдать Шайтане их души и все, что он может взять, ибо ему нужно нечто большее, чем души. Черной тенью скользят они по пустыне в поисках людей, не способных дать им отпор. Они подстерегают путников, разоряют селения и нападают на караваны. Однако им не нужно ни богатства, ни роскоши, ни славы, ни власти. Они поклоняются Шайтане, и все, что им нужно, – это служить ему, принося бесчисленные жертвы, ибо он ненасытен. В недосягаемых уголках раскаленных пустынь и непролазных джунглях, ущельях неприступных гор и глубоких пещерах совершают они свои ужасные ритуалы, подвергая жертвы невообразимым истязаниям, чтобы усладить его гнусное естество. Он же, пожирая несчастных, умножает свое могущество, иногда одаривая избранных рабов его крупицей и изрыгая на землю проклятия, воплощенные в невероятных и кошмарных чудовищах, веками тиранящих людей. Так говорит легенда. Но я никогда не слышал о том, что они существуют на самом деле. Черные всадники с закрытыми лицами и в странных одеяниях просто похожи на призраков, хотя, сраженные, они умирали так же, как и простые смертные. Но поведение их во многом было необычно. Прежде всего они старались не убивать людей и, прежде чем отправиться в путь, старательно врачевали нанесенные им раны. Работорговцы не обременяют себя такими заботами, а от раненых, больных и калек просто сразу избавляются. Этим же, похоже, дорога была каждая захваченная жизнь, даже если она едва теплилась. Когда они покинули деревню, Мамед и Халима́ осторожно отправились за ними и видели все собственными глазами. Остановившись за деревней, они тщательно перевязывали всех, обрабатывая раны какими-то снадобьями, заставляли раненых есть какие-то травы и поили их чем-то из небольших сосудов. Затем уложили всех, кому трудно было идти, на большие арбы, запряженные невиданными и омерзительными животными, похожими одновременно и на верблюдов, и на быков.

Кроме того, они, усердно разыскивая людей, не взяли ни одной вещи и ни одной монеты и даже нескольких на всю деревню золотых изделий. Они забрали лишь съестное и воду – очевидно, им предстоял долгий путь по бесплодной местности. Они оставили также скотину и лошадей, за которых можно было выручить неплохие деньги. Словом, дело выглядело так, будто им были нужны только люди, о которых они готовы были заботиться, начисто пренебрегая всем прочим.

– Трупы соплеменников они взяли с собой?

– Да, они сложили их на повозки.

– Когда все это случилось?

– Четыре дня назад. Но забота о раненых отняла у них всю последующую ночь.

– С тяжелым обозом по бездорожью они не могли уйти далеко. Сколько их было?

– Осталось человек тридцать.