Он стоял в окружении пятерых, одетых в одинаково тёмное, бородатых мужиков. Почти все, кроме одного, среднего роста, одинаковы фигурами и в движениях. Разнил их разве что цвет волос: седой, рыжий, светлый да русый. Стоящий рядом, один из всех, был велик. На локоть выше Туманова, кулаки с голову ребёнка, мощный торс и необъятные руки-ноги. На голове треух, в отличии от остальных, тулупчик подпоясан кушаком, за ним заткнут приличного размера кинжал в ножнах. «Местные». Недалеко стояли расседланные лошади.

В затылок прилетела затрещина, да так, что голова мотнулась в сторону, взорвавшись едва успокоившейся было болью.

– Не верти башкой, гнида. Шо высмотреть хошь?

– Погодь, Седой. Едак ты яво ухлопаешь раньше срока. – один из стоявших вокруг толкнул в бок великана.

– И то правда. – Вперёд выступил мужик, которого Туманов запомнил сидящим под деревом. Он не спеша прикурил самокрутку от тлеющего углём сучка и, махнув рукой на дым, кивнул Туманову: – Хто таков? Пошто лесом обозничаешь? Дорог тебе мало?

Туманов не спешил с ответом. В ускоренном темпе прокачивал физические данные собравшихся, разгонял организм, готовя его к работе в экстремальном режиме, незаметно расслаблял затёкшие мышцы и выравнивал дыхание.

– Язык-то есть у ево? – спросил один из стоявших, моложавый мужичок с пшеничными волосами и бородкой.

– Не тяни время, Демьян, ташши ево с бярозой обниматься. – прогундел в бороду ещё один. Остальные оживлённо загалдели.

– Слыхал, шо народ требат? – театрально спросил у Туманова тот мужик из-под дерева, оказавшийся Демьяном и судя по всему вожаком в этой лесной шайке. Он не спеша повернулся в сторону, за ним обернулись и остальные. Туманова повернул в нужном направлении Седой, приподняв за воротник и поставив как надо.

«Все. Больше никого нет».

– Глянь сюды. – Демьян указал самокруткой на стоявшую поодаль берёзу.

Дерево выросло буквой V, было треснуто по середине и распято на стороны орясиной. Демьян не спеша подошёл к дереву и похлопал по измазанной чем-то тёмно-бурым расщелине:

– От сюды-от положим твои ручки-ножки, стяжок выбьем, да поговорим ладком. А коли не сладим, дык самого усадим, как в седло. Ты яишню любишь? – спросил усмехаясь, глядя на Туманова.

Окружающие поддерживающие засмеялись. Предстоящая забава всем казалась по душе. Они обступили несчастную берёзу.

– Ложи ево, Седой. – махнул рукой Демьян.

Великан споро ухватил Туманова поперёк туловища и потащил к берёзе. Перехватил поудобнее и через себя начал перекидывать в распятую седловину. Бей.

Выдохнув, Туманов откинулся и вломившись в боевой транс резко ударил великана лбом в нос, с хрустом вминая его в череп. Извернувшись, оттолкнулся ногами от осевшей в расщелину туши Седого, и подпрыгнув выбил распорку, сдерживающую стволы. Удовлетворённый чавк берёзы, треск костей и хлынувшая горлом и носом кровь Седого парализовали окруживших дерево. Не теряя и мгновения, Туманов в прыжке, ударом двух ног отправил светловолосого молодца в костёр, взбив сноп искр и пламени, сбил подсечкой другого и носком сапога в висок упокоил четвёртого. Остался пятый, Демьян, в ужасе сующий руку за пазуху и никак не попадавший. Туманов метнулся к нему, попутно ломая ребром стопы горло сбитому с ног, но неожиданно Демьян упорхнул в сторону, за исходящий искрами костёр. А на его месте высветилась фигура Филатова, с шашкой наголо.

– Живым! – распорядился Туманов и подставил под клинок Филатову связанные руки.

– А как жа! – раздался у костра голос Лисина. – готово, получите. Оба-двое, как заказывали.

Скрытый за отсветом костра Лисин сидел на двух телах, лежащих на животах, и задрав им головы за волосы довольно щерился.

Обгоревший светловолосый, исходящий дымом и смрадом палёного, к беседе был не пригоден – грудная клетка была сломана ударом, харкал кровью и хрипел, норовя закатить глаза. А Демьян оказался слабым на боль. Кося ошалевшими глазами на свои сломанные и растопыренные в разные стороны пальцы, он истово делился всем, что знал быстрее, чем ему задавал вопросы Туманов.

«Да, из местных. Нет, больше никто и никого. Из Волчьей Слободы. Вторый год, как лесом живём. Тут и живём, вон там землянка для себя и сарайка лошадям. Никто из местных сюды не ходит, боятся. Нас боятся. Не ведомо, чего боятся, мы никого особо… Оружие раздобыли сами. Три-четыре обоза облегчили. Нет-нет, никого. Просто отдавали сами. Мы не хотели, христом-богом… Просто пугали. Не искали, нет. Случайно на след в лесу наткнулись. Мы-ж тут живём, как не найти. Не убивали никого. Детей мал-мала, всех кормить надо».

Оставив на поле сражения Лисина, Туманов с Филатовым вернулись в лагерь, находившийся в паре вёрст в полной боевой. Дозоры и весь личный состав приготовились к обороне, и к немедленному выдвижению при необходимости. Исчезновение Туманова озадачило казаков не меньше, чем его самого: никто так и не понял куда он пропал. Хорошо, что Филатов с Лисиным при своём возвращении увидели отблеск костра и дыма в разбойничьем логове, подобрались ближе в самое нужное время, и включились в процесс, так сказать.

Туманов распорядился перебраться в обнаруженное логово лесных разбойников, чтобы с утра разобраться с ситуацией подробнее. Дальнейшее движение по маршруту пришлось отложить.

С рассветом ознакомились с доставшимся лесным хозяйством. Кроме большой и отапливаемой землянки на десять человек, был обустроен крепкий сарай, с навесом для того же количества лошадей, с запасом фуража. В землянке отыскалось много разной гражданской одежды, как летней, так и зимней, в том числе дюжина новеньких бекеш и шинелей (видимо, трофеи с разбойных набегов). Совсем рядом с постройками бил чистый родник, дававший начало ручью. Всё хозяйство было аккуратное и добротное, и внешне ничто не указывало на то, чем занимались бывшие постояльцы. Кроме одного. В стороне, в ближайшем овражке, в двухстах метрах от всего, были обнаружены останки двенадцати человек, разной степени сохранности. Кости у всех были раздроблены или переломаны, черепа пробиты. Раздетые до исподнего трупы были слегка присыпаны землёй, листвой и ветками. Как минимум три из них были женскими. Жутко было и представить, что довелось пережить им перед своей кончиной. Понявших, что их ждёт и потерявших человеческий вид Демьяна и светловолосого оттащили к овражку, и изрубили шашками. Туда же сбросили трупы остальных разбойников, наскоро забросав сырой землёй.

Бугульма.

(Сентябрь 1918)

Нового шефа Клепинов видел мало. В тот день первого знакомства с ним, он добросовестно исполнил порученное ему дело: лично собрал с каждого боевика своей последней группы по пять капель крови, уколов каждого новой иглой и сцедив рубиновые капли в разные пробирки (и свою тоже, так было велено). Всё это доставил шефу, на