удивляйся, ещё два-три дня и гардероб станет повторяться, если я не куплю турецкую одежду.

Следующие четыре дня они провели вместе, планируя прогулки и экскурсии с вечера. Илья пересмотрел своё отношение к Виктории, но дело не дошло даже до поцелуев. Каждый раз на своё предложение продолжить вечер, он получал в ответ: «Спокойной ночи». Утром восемнадцатого сентября за завтраком он улыбнулся и просто сказал:

– Я приглашаю тебя сегодня на ужин – есть повод.

– Какой?

– Сегодня мне исполнилось или исполняется тридцать два года. Это аргумент?

– Если это так, я поверю тебе на слово, хотя заглянуть в твой паспорт не помешает.

Она пришла на ужин в прямом платье голубого цвета до колен с глубоким декольте. Платье было куплено на выпускной вечер в университете два года назад и подчёркивало её фигуру. Туфли на каблуке делали её выше, а волосы были уложены на одну сторону. Был ужин, были танцы, и было предложение о продолжении вечера в номере.

– Я не выгляжу в твоих глазах нахалом?

– А как же наша договорённость?

– Будем считать, что её не было.

– Давай рискнём.

Выпитое вино ударило в голову, а лёгкие поцелуи сводили с ума. Вика уже не думала об обманутой жене Ильи, погружаясь в водоворот страсти…

Сентябрьская ночь оказалась и длинной, и слишком короткой. Они успели рассказать друг другу свою жизнь до этой встречи. Казалось, что не осталось никаких тайн или недомолвок, они не стесняясь, рассказывали о своих ошибках и достижениях, о том, что им нравится и о том, что они ненавидят. На рассвете, заставив себя подняться, Вика вернулась в свой номер, когда Илья уснул. В душе не было мук совести. «С его темпераментом жена не могла не догадываться о возможности измены, отпуская одного на отдых. А я? Да, он мне нравится, но я его не соблазняла. Недолго держала «оборону», не устояла и «сдалась». Жалею? Нет! Оно того стоило, – думала она стоя под душем. – Одно непонятно: как теперь мне с ним общаться? До отъезда два дня. Делать вид, что ничего не произошло – глупо, надеяться на продолжение – смешно до слёз, а избегать встреч, как-то совсем по-детски. Странно, но нас обоих «понесло» на откровенность, как случайных попутчиков в купе поезда, которые уверены, что никогда больше не встретятся». Вика переоделась к завтраку и предварительно собрала чемодан. Сегодня она должна купить питерцам презенты. Стук в дверь прервал её мысли. На пороге стоял Илья.

– Доброе утро! Завтракать идём? – целуя её в висок, спросил он улыбаясь. – Почему ты сбежала?

– Я не сбежала, а тихо ушла. После завтрака у меня шопинг. Не буду откладывать ничего на завтра. Родители примут меня и без подарков, а вот бабушкам трудно объяснить отсутствие турецких сувениров, – сообщила она, не отводя от него взгляда.

– Вика, ты на меня сердишься? – он взял её руками за плечи и заглянул в глаза. – Ты можешь быть откровенной до конца?

– Мне не за что на тебя сердиться. Немного неловко, но я с этим справлюсь, – она опустила глаза. – Ты не сделал ничего такого, чего бы мне не хотелось.

– Останься ещё на неделю, – он прижал её к себе. – Мне не хочется с тобой расставаться. Я решу вопрос с билетом.

– Два дня и две ночи – это мой выбор, – ответила она, показывая два пальца одной руки. – Возможно, выбор скверный, но я этого хочу.

Оставшееся время до отлёта Виктории, они ходили смущённо-счастливые, вместе проводя дни на свежем воздухе, а ночи – в одном номере.

– Я провожу тебя в аэропорт.

– Это лишнее. Послушай, Илья, мы чудесно провели время, но оно закончилось. Ты ничего не обещал, я ни на что не претендую. Мы оба не ожидали, что наш договор закончится близостью, но я ни о чём не жалею. Прощай.

– Вика, почему мы не можем остаться друзьями?

– А ты сам веришь в нашу дружбу?

– Можно я тебе буду звонить?

– Звони. У меня нет привычки сбрасывать звонки или не отвечать. Если телефон молчит – я занята. – И, пожалуйста, помни, что ты женат, а у меня на этот счёт свой принцип.

Не покидая аэропорта после посадки, Виктория купила билет до Питера. До отлёта в северную столицу в запасе были почти сутки. На дворе стояло бабье лето. Красочная картина акварелью придавала хорошее настроение. Перестирав привезённую с отдыха одежду, она складывала вещи и сувениры для Питера, не утруждая себя покупкой продуктов и похода в супермаркет. Холодильник стоял пустой, а на обед была заказана пицца. В аэропорт уехала общественным транспортом. Самолёт прибыл в Пулково точно по расписанию. Вика включила телефон и обнаружила пропущенные звонки от Ильи. Очередной звонок от него раздался по дороге к родительскому дому.

– У тебя что-то случилось? – спросила она без приветствия.

– Это у тебя что происходит, что ты шесть с лишним часов не берёшь телефон? – с вызовом спросил он.

– Илья, что за тон? Я выключила его после регистрации на рейс, и включила, приземлившись в Питере. Есть ещё вопросы? Судя по количеству звонков, ты переживаешь или скучаешь?

– Не смешно! Я вернулся в город, прервав свой отдых. Как-то без тебя всё не так. Я хотел тебя увидеть, не подумав, что можешь улететь сразу к родителям. Когда вернёшься?

– Я ещё с ними и не встретилась. Твой звонок застал меня в дороге. Илья, мы же говорили с тобой обо всём. Мне казалось, что ты всё понял и согласился со мной.

– Мне тоже казалось, что я забуду о нашем приключении, а вышло по-другому. Не думал, что будет так невыносимо одиноко. Возвращайся скорее, пожалуйста.

Вика прервала связь и вошла в подъезд. Дверь ей открыл отец, несколько смущённый и удивлённый.

– Привет, пап. Ты вернулся? – обнимая отца, спросила она. – А мама где? – заметив мать, выходящую из комнаты, улыбнулась. – И давно вы вместе?

– Я осенью, когда вернулась от тебя, узнала, что отец живёт у Софьи Михайловны. Он думал, что у меня роман с Потаповым, я считала, что он с новой семьёй, а оказалось…

– А оказалось, что твой отец, Вика, кретин, – перебил отец. – Меня всё это время обманывали. Врали бы и дальше, но я идиот решил воссоединиться с новой семьёй, и тут меня ждало горькое разочарование. Сын оказался не моим сыном, а брат Лены был её мужем. Меня, старого идиота, развели, как мальчишку. Вот как-то так. Я нужен был им как спонсор, не более того. Вернуться к маме я не мог и полгода жил у бабушки.

– Почему