Мама чётко выделила Юру из всех ребят, которые бывали у меня дома.

– Мне нравится этот паренёк, – заметила она. – Какой-то вежливый, интеллигентный.

– А мне он иногда кажется неестественно робким, нерешительным, медлительным, неловким. Просто порой смешной, – ответила я маме.

– Ну, так уж и смешной! – возразила мама. – Ничего смешного во влюблённом человеке нет. Скорее, это говорит о его чистоте, доброте, неискушённости. Он так восхищённо смотрит на тебя! Поверь мне, доченька, многие ловкачи и ловеласы приобретают способности на практике, заморочив с десяток девушек. Для многих – любовные интриги сродни спорту. А тебе пора подумать о будущем. Кто его родители? Наверняка приличные люди.

– Мама! – возмутилась я. – Неужели я должна заниматься ловлей выгодных женихов? Не хочу ничего знать! Какое мне дело, кто его родители? Инженеры какие-то, наверно. Как все. И не о какой любви мы с ним не разговариваем даже. Мы просто гуляем вместе после занятий, а так вся группа у нас очень дружная, ты же знаешь. Даже весь курс на редкость сплочённый. Прикажешь у всех вызнавать подробности про их родителей?

– Господи, какая ты еще дурочка! Не заставляю я тебя никого ловить, а предлагаю присмотреться к хорошему парню. Только и всего. Тебя никто же не неволит. Кстати, папе он тоже понравился. Впервые вижу, чтобы отец кому-то так явно симпатизировал из твоих молодых людей.

– Меня Юркина угодливость вообще порой раздражает, если хочешь знать! – отчаянно упиралась я.

– Нашла мужской недостаток! Стремление угодить женщине! – усмехнулась мама. – Я вижу, порок для тебя привлекательней добродетели своим отрицательным обаянием. По этому тернистому пути прошло немало женщин. Летят, как бабочки на огонь. И ты туда же? Ну-ну. Счастливого полёта.

– Я пока никуда не лечу, – обиженно буркнула я.

Но моя мама умела говорить так, что рациональное зерно житейской мудрости всё-таки падало в глубины подсознания и медленно там прорастало, пуская корни. Вспомнилось и гадание на кофейной гуще в кабинете тёти Джек. Она толковала мне о том же. «Можно и присмотреться» – с облегчением подумала я тогда.

На Первомай выпадало несколько выходных дней. Большой компанией студенты нашего курса собирались за город. Я была уже на выходе, когда зазвонил телефон.

– Тебя, – сказала мама. – По-моему Олег. Но ты не меняй свои планы, дочь! Пожалуйста, не стоит из-за него.

Звонил Полозовский. Я не видела его примерно полгода. Он заговорил так непринуждённо, словно мы мило расстались день назад:

– Привет, журавлик! Посмотри, какое солнце сегодня! Почки с треском лопаются, листочки зелёные пробиваются! Я хочу пригласить тебя на природу! Сколько тебе потребуется времени на сборы?

– Вряд ли получится, – уклончиво ответила я. – Дело в том, Олег, что я уже ухожу. Мы едем на дачу к одногруппнице. Я не могу менять планы. А тебя с праздником и всего хорошего. Меня ждут.

Мысленно я уже сформулировала короткий ответ – «нет». Оставалось это слово чётко произнести вслух без лишних разъяснений.

– Ты хорошо подумала прежде, чем мне отказывать? – раздражённо, по-хозяйски, спросил он.

– Лучше некуда. Извини. Я спешу.

– Ну, хватит, Аня! – возмутился Олег. – Какая ещё дача? Кто тебе может быть ближе и роднее меня? Я знаю тебя лучше всех на свете. Я долго размышлял и решил, что всё ещё можно поправить в наших отношениях, отлично уладить и устроить нашу жизнь. Я и с матерью вчера очень долго разговаривал. Да, я жил нестандартно, возможно неправильно. Признаю, я не подарок судьбы. Но я заверяю тебя, что сейчас решил абсолютно измениться. Мы с тобой поженимся…

– Олег, Олег, о чём ты? Какая женитьба? – теперь вспыхнула я. – За кого мне выходить замуж? За безработного, за человека без определённых занятий? За фарцовщика, за уличного музыканта? Я не настолько романтична. Муж – прежде всего надежная опора.

– Я сказал, что изменюсь! Матери вчера обещал, сейчас тебе обещаю! – горячился он. – Ну, почему ты не хочешь мне верить?

– Меняйся, пожалуйста, сколько угодно и в любом направлении! – меня понесло неистовое возмущение. – То ты хочешь бродяжить по стране, то осесть, но это ты хочешь! Не цепляй меня к себе. Я не тряпичная кукла в руках папы Карло!

Мы опять погружались в вязкую трясину недужных разногласий и споров. Олег одним звонком всколыхнул во мне ворох болезненных эмоций, жгучего стыда за былую покорность ему и мягкотелую податливость. Он и раньше давал обещания, но очень легко их забывал…. Мы проходили это много раз.

Я боялась опять оказаться в поле его притяжения. Куда он звал меня? Я слишком хорошо помнила поездку с наркоманами! Едва ли круг его знакомств резко изменился. Ведь он только собирался трансформировать жизнь. Он ещё не сделал ни одного шага в этом направлении, кроме звонка мне. Мне надоело быть Пенелопой, ждущей Одиссея. Мне этот сюжет приелся, наскучил.

Мама выражала поддержку умоляющим красноречивым взглядом. Она стояла рядом, отбросив приличия, и слышала все мои ответы. Спустя годы, будучи матерью взрослеющей дочери, я поняла, какое же ей тогда требовалось самообладание, терпение и любовь….

– Значит, не едешь со мной? – с угрозой в голосе спросил Олег. – Отвечай!

Я отчётливо понимала, что если опять уступлю его напору, моя жизнь понесётся рваным изматывающим зигзагом. Я могла потерять деликатного Юру Токарева, наши тихие прогулки, и потонуть в пучине бесконечных разбирательств с Олегом.

Я собрала волю в кулак и твёрдо ответила:

– Нет, я не еду.

– А если я попрошу свою мать поговорить с тобой? Ей тоже откажешь?

Разговор набирал опасные обороты. Олег хитроумно опутывал меня, использовал ловкие приёмы.

– Не делай этого, это не по-мужски, – осуждающе заявила я. – Не вовлекай, пожалуйста, свою мать.

– Да, пожалуй, – согласился он. – Ладно, мы поговорим ещё. Позже. Пока.

Я знала, что Полозовский так просто не отступит. Настроение испортилось, но всё же моя маленькая победа свершилась. Требовалось закрепить завоевания.

Я вернулась домой через сутки, вечером. Поздно, почти в полночь, неожиданно позвонил мой верный товарищ Слава Литвинюк. Неурочные звонки всегда неприятно тревожат, даже если слышится голос друга. Слава, заикаясь, пытался что-то сообщить о Полозовском:

– Е-е-е-го за-за-за-брали, – тянул Славка. – О-о-о-н…

Волнуясь, Литвинюк всегда заикался. Я хотела спать, а разговор грозил затянуться надолго. Пришлось задавать наводящие вопросы:

– Ты что-то про Олега хочешь мне сказать?

– Угу, – отозвался Слава.

Я заподозрила, что Полозовский подослал Литвинюка. Он умел манипулировать людьми.

– А можно завтра? Я спать хочу. И вообще, что ты вдруг печёшься о нём? Ты же сам говорил, что Олег мне не нужен! Наконец-то я сама это осознала! Я пытаюсь строить свою жизнь без Полозовского, а ты звонишь мне ночью и толкуешь про него! – возмутилась я.