Хозяин замка с грохотом и лязгом навалился на землю. Та ощутимо вздрогнула.

— И что, — Хаук приставил лезвие меча к горлу успевшего перевернуться на спину соперника, — ты все еще собираешься отобрать у меня щит? Не время ли подумать о том, чтобы сберечь свой?

Черный Рыцарь яростно зарычал, и рык его отдался дрожью по всему телу Ивара. Казалось, что каждая косточка, каждый мускул, каждая частичка спешит поскорее убежать, покинуть то место, где звучат столь страшные звуки. Не в силах сдержать нестерпимой боли, молодой викинг рухнул на четвереньки. Рядом с ним падали соратники, опустился на одно колено Хаук. Лицо его побелело, а меч в руке ходил ходуном.

И только Арнвид, выставивший перед лицом руки, точно защищая глаза от ветра, удержался на ногах.

— И вы, жалкие черви, осмелились тягаться со мной?

В голосе, который грохотом сползающего с гор ледника рушился откуда-то сверху, не было ничего человеческого. Голос причинял боль, заставлял содрогаться от осознания собственного бессилия. Так мог бы говорить кто-либо из древних великанов, что мощью превосходили богов.

— Смеем. — Голосок Арнвида казался тонким и слабым, точно гудение комара рядом с ревом быка, но эриль не собирался сдаваться. Руки его двигались в воздухе с трудом, словно тот стал тягучим, как смола, на лице было видно напряженное усилие.

За ладонью Арнвида оставался хорошо видимый алый след, и когда руна, простая, известная всем руна Огня была закончена, она вспыхнула нестерпимо, точно меч Сурта в день Рагнарёка. Пламя хлестнуло по глазам, и тут же боль в теле исчезла. Ивар ощутил, что стоит на коленях весь мокрый от пота, а руки его подламываются от непонятной слабости.

И еще он был зол, очень зол на того, кто причинил ему такие муки.

С проклятиями поднимались на ноги викинги.

Черный Рыцарь на мгновение застыл, будто в растерянности, а затем по вырубке пронесся мощный мелодичный свист. Исполинский конь, весь бой простоявший неподвижно, словно скала, сорвался с места. Сигфред едва успел отскочить в сторону, чуть не затоптанный огромными копытами.

Хозяин замка поднялся и ловким движением вскочил в седло. Свистнул один из топоров Торира и, бессильно звякнув, отлетел от черных доспехов, прочных, как будто их ковали цверги. Рыцарь пришпорил скакуна и с грохотом помчался к воротам замка.

— Трус! — крикнул ему вслед Хаук, но побежденный гигант не обратил на него внимания. Копыта прогрохотали по доскам подъемного моста, с лязгом захлопнулись ворота, и заскрипели цепи, окончательно замуровывая вход.

Огромная секира из вороненого металла и щит, который можно было использовать вместо стола, мирно лежавшие на траве, вдруг вспыхнули бездымным темным пламенем и в одно мгновение сгорели, оставив две кучки серого пепла.

— Разрази меня Тор! — выругался Торир, а Кари гневно заворчал.

Хаук, лицо которого перекосила гримаса раздражения, отшвырнул щит в сторону. Тот с глухим треском ударился о землю и развалился — оставшиеся после боя трещины оказались слишком глубоки.

— Кто он такой? — спросил конунг, поворачиваясь к Арнвиду.

— Колдун, — поморщившись, ответил эриль. — Сила его велика, да только он должен платить за нее трупами! Иначе его хозяйка, Хель, возьмется за него самого! Вот почему в окрестностях замка нет ни животных, ни птиц, да и людей тоже…

— Он удрал с поля боя, как последний трус! — Лицо Хаука опять стало неподвижным, речь — ровной, но, учитывая его всегдашнюю ледяную невозмутимость, он просто кипел от ярости. — Мы должны его наказать! Сигфред — беги на корабль за помощью. Бери всех, кого можно, — будем штурмовать замок!

Услышав такое, Ивар недоуменно выпучился на предводителя. Недавняя злость исчезла, а при спокойном разглядывании черная твердыня, огражденная к тому же рвом, казалась неприступной. Высоки были ее башни, гладки и отвесны стены. Но, судя по тому, как вел себя конунг, у него не было и тени сомнения в собственных силах.

Сигфред убежал, а Хаук во главе маленького отряда отправился ко рву. Тот оказался залит темной маслянистой жидкостью, похожей на воду в торфяном болоте, вот только не бывает вода такой густой.

Внутри рва гуляли небольшие волны, хотя ветра не ощущалось, в глубине чувствовалось какое-то движение.

— Не стал бы я тут купаться! — глубокомысленно изрек Арнвид.

— Не сомневаюсь! — ответил ему конунг. — Ты высушить это сможешь? Боюсь, что иначе нам через ров не перебраться!

— Попробую! — Эриль вздохнул и закрыл глаза.

Лицо его отвердело, точно покрывшись каменной коркой, резко обозначились все до единой морщинки. Руки Арнвида замерли, а затем медленно принялись чертить в воздухе какой-то рисунок. На свет рождалась очередная сложная, составная руна, творить которые под силу только истинным мастерам, в совершенстве постигшим тайный дар Одина.

Из пальцев эриля струился серый дым и повисал в воздухе, не рассеиваясь. По мере того как добавлялись новые и новые линии, струи дыма темнели, пока не стали черными, как стены замка.

— Все! — Арнвид шумно выдохнул и открыл глаза. Висящая в воздухе руна с мелодичным звоном рухнула вниз и разбилась о землю.

В недрах родился тяжелый, мощный рокот. Казалось, там просыпается великан, который сейчас вырвется на поверхность и покарает тех, кто осмелился его разбудить. Ивар видел, как сотрясались башни несокрушимой твердыни, и сам с трудом удерживался на ногах.

Внутри рва что-то чавкало, ухало и клокотало. Там и сям обнаруживались водовороты, небольшие, но очень сильные. Уровень жидкости медленно, но неотвратимо понижался.

Обнажилось дно, усеянное рытвинами и трещинами. Там и сям виднелись круглые отверстия, в которые с хлюпаньем утекали остатки черной жидкости. Сотни жадных земляных ртов, открытых Арнвидом, втягивали ее, точно жаждущие путники — пиво.

— Ну и дрянь, — проговорил с отвращением Торир.

И только тут Ивар обратил внимание на тварей, с утробным ворчанием вылезавших из глубоких ям на дне рва. Они походили на тощих, лишенных волос людей. Вот только руки у них были непропорционально длинными, на пальцах поблескивали острые когти, которым позавидовал бы медведь, а короткие ножки уверенно ступали по грязи. Глухо завывая, твари ползли к людям. То, что из рва ушла черная жидкость, им явно не понравилось.

— Вот кому он скармливал трупы! — Лицо Арнвида исказила гримаса отвращения. — Твари темных миров, не живые и не мертвые…

— К бою! — коротко скомандовал Хаук.

Черные отверстия на дне рва, сделав свое дело, закрылись. Порожденные злым колдовством создания перемещались с обманчивой медлительностью, переползая через груды водорослей, небрежно отшвыривая прочь ржавые пластины металла, некогда бывшие доспехами благородных рыцарей.

Конечно, можно было отступить. Но мысли об этом не мелькнуло даже у Ивара. Викинги выстроились в круг на берегу рва, готовясь отразить нападение.