с короткой детской кровати:

— Умываемся? И консервы можно разогреть…

Тут Серега глянул в окно и замер. Потом прошептал:

— Ух ты. А ты еще в сказочности не веришь. Встретились-таки. И вон сколько у нас теперь прекрасных Линд.

Янис пожал плечами:

— Э… отчего не верю, верю.

Отчего не верить в сказки, если сам в них исполняешь роль – пусть скромную – гонца-посланца, но все же. Посыльные, и на войне, и в сказках, чрезвычайно важны и необходимы.

Снизу прилетел камешек, стукнул в окно – товарищ старший лейтенант хоть и пребывал отчасти в сказке, о своевременном подъеме личного состава не забывал.

Консервы разогрели, Линда принесла простоквашу, сели во дворе. Хороший был завтрак, и ничего лучшего в грядущем военном дне заведомо не ожидалось.

Материалы Отдела «К» (фрагменты)

Ситуация 24.06.41

Ночь-утро

Южное направление:

Участок Ница – без изменений.

Участок Барта – утром бомбардировка, артобстрел, атака немцев. Отбита.

Восточное направление:

Ночью началась перестрелка у железнодорожного переезда и вала старых укреплений.

С рассветом противник вводит в дело подтянутую к Гробине артиллерию и силами батальона морской пехоты начинает наступление в сторону завода «Тосмаре».

Командование 23-й береговой батареи откомандировывает наводчиков и вспомогательный состав батареи в артдивизион 67-й стрелковой дивизии, получившей перед войной новые 122-мм гаубицы. Орудия стоят рядом, в артпарке военного городка. Опытные расчеты немедленно готовят батарею к бою, для ведения огня используются данные 23-й батареи.

Перебрасываются батареи 94-го легкого артиллерийского полка.

Подразделения 56-го сп сосредотачиваются на северо-восточной окраине Лиепаи.

< >

Около 12 часов дня группа немецких мотоциклистов прорывается к морю в районе Шкедской школы. Лиепая окружена (пока формально).

< >

Действия ВМБ.

Продолжается ремонт кораблей и судов (К).[5]

< >

Город.

На Гробиньское направление выдвинуты рабочие отряды, туда же переброшены часть комсомольских отрядов с южного направления.

< >

Действия Отдела «К».

После уничтожения поезда (разъезд Крустоюмс, 6,5км от города) и артналета наступила оперативная пауза. Перестрелки с немецкими передовыми частями начались около 4 часов утра и носили меньшую активность. Наступление немецкой морской пехоты тоже началось позже «нулевого варианта».

Наших сил на Гробиньском направлении оказалось сконцентрировано меньше: отсутствовал батальон курсантов, отряды моряков имели меньшую численность, поскольку эсминец «Ленин» и иные корабли вели срочные ремонтные работы. Более оперативно развернулась артиллерия, переброска стрелкового батальона шла слаженнее. В резерве имелась бронегруппа разведывательного батальона.

< >

По сути, продолжение операции прорабатывалось лишь схематично, поскольку разрешение на ее полноценную разработку и проведение не было получено. Шансы на успех расценивались как «незначительные»

[1]ЗПУ М4 – зенитная пулеметная установка образца 1931 года. Отличалась принудительным водяным охлаждением и увеличенной емкостью лент боепитания.

[2]В середине дня 23 июня на станции Приекуле немцами был захвачен пассажирский поезд из 7-8 вагонов. Около 22 часов, загрузив немецкую пехоту, состав отправился к Лиепае. Основной задачей штурмового отряда, очевидно, был захват проходов между укреплениями Каросты. При следовании через Гавиезе немцы в поезде были замечены дежурным по станции И. Огоньковым, который успел позвонить в Лиепаю.

[3]В поезде действительно были немцы-пехотинцы, и, видимо, группа латышских фашистов. По воспоминания зондерфюрера СС Густава Целминьша, прикомандированного к штабу 291-й немецкой пехотной дивизии, именно он контролировал работу машинистов захваченного поезда. Отправленный из Лиепае паровоз-таран смог остановить поезд с немцами, но не нанес существенного урона – немецкий состав успел дать задний ход.

[4]Ночью наши дальнобойные батареи пытались накрыть немецкую артиллерию, развернувшуюся к востоку от города. Результаты были достаточно успешными. К сожалению, боезапас береговых 130-мм батарей был слишком ограничен.

[5]Знаком (К) отмечены события, последовавшие за вмешательством корректировщика Отдела «К».

Глава 7

7. Колесные пластуны

На севере, у «Тосмаре», шел бой – треск винтовочных выстрелов и пулеметных очередей издали казался единым тарахтением, иногда перекрываемым разрывами снарядов. Береговая артиллерия сейчас почему-то работала вяло, и это внушало опасения.

— Что-то неладно, – сказал Стеценко, закрывая капот. – Немцы, должно быть, уже на заводе. Чего их пустили-то?

— Вот и я говорю, – москвич нервно прохаживался вдоль машины. – Мы вчера целый поезд грохнули, а сегодня нате вам…

— Да сидите вы, генералитет, – сердито сказал Пахомов. – Без вас разберутся. Вон Ян спит, и вы бы подремали.

— Я не сплю, просто отдыхаю, – отозвался Янис, лежа с закрытыми глазами.

Из дома он прихватил старое одеяло и два мешка, которые с Серегой успели наскоро набить стружкой. В кузове стало поудобнее, а то когда из мебели только ящики с тротилом, оно вообще неуютно.

«Линда-2» стояла в глубоком тылу, здесь в высоченном семиэтажном здании – единственном «небоскребе» Лиепаи – расположился НП штаба городского ПВО. Застрял там старший лейтенант Василек видимо, надолго. Налетов с утра было уже два, но бомбили район Каросты, порой в той стороне ухало, перекрывая шум боя, поднимались дымы пожаров. Остальной город словно вымер: только комсомольские патрули на улицах, редкие спешащие повозки и машины. Еще на некоторых углах рыли окопы, перекладывали булыжник в брустверы, пробивали щели-амбразуры в цоколях домов. Видимо, не исключалось, что немцы и на улицы прорвутся.

Глаза открывать не хотелось. Насчет того, что отец не приедет, Выру-средний уже понял. И насчет того, что в армию призовут по-настоящему, а не временно, тоже было понятно. Особого восторга по этому поводу Янис не испытывал, но куда деваться? Вон: армия вовсю бьется, остальные люди круглосуточно на заводах или с санитарными сумками бегают, окопы роют, а тут здоровый взрослый парень... И чего немцы, курад их заешь, нападать вздумали?

Немцев Янис вроде бы знал – две немецкие семьи по соседству жили, пока год назад в Германию не уехали. Люди как люди, спокойные, работать умели. И вот… Больше всего удивило, когда старший лейтенант сказал, чтоб не волновались – эшелон с эвакуированными спокойно дошел до Риги и дальше перенаправился. Нет, это хорошо, что нормально ехали, но что с ними и случиться-то могло? Они же не военные, мирные граждане, ну, разве что застрянут где-то, будут ругаться и нервничать, в вагонах сидеть-маяться. И вот тут до Яниса дошло – старший лейтенант уверен, что поезд могли разбомбить. И то, что эшелон гражданский, значения не имеет. А ведь Василек обычно знает, о чем говорит. Но как прямо на женщин и детей бомбы сбрасывать? Немцы все же не