– Да, – ответил рядовой Крючников.

– А вы помните, что гласит Устав Коммунистического союза молодежи? Я сейчас вам напомню. Устав гласит, что комсомолец «обязан всеми силами укреплять советский строй… и вести непримиримую борьбу с классовым врагом». Вот скажите мне: предатель Родины – это враг?

– Враг, – ответил Крючников.

– А дезертир?

– Ну… враг.

– А как вы назовете человека, клевещущего на наш социалистический строй? На нашу советскую родину? – продолжал наседать на него Егор.

– Врагом, – уже твердо ответил Крючников.

– Так давайте выявлять врагов вместе. Я ведь не призываю вас сообщать мне сведения, касающиеся всех и каждого. Мне это просто не нужно… Да и с лишними бумагами возиться тоже неохота… Но если в вашем подразделении имеется военнослужащий, который регулярно сеет панические настроения, недоволен нашим советским общежитием и морально готов изменить Родине, то об этом вы просто обязаны мне сообщить. Как гражданин. Как военнослужащий Красной армии. И как комсомолец. И ваше желание скрыть подобный факт я имею право расценить как укрывательство и пособничество врагу. В таком случае я попросту буду вынужден заняться оперативной разработкой уже конкретно вас. Но если вы осуждаете антисоветские взгляды и изменнические настроения, то сообщить об этом вы – я повторюсь – просто обязаны! Пусть даже это будут только разговоры, не приводящие пока к конкретным действиям. Этим вы пресечете возможную глупость со стороны такого болтуна, а возможно, и беду. И оградите от нее себя и своих товарищей…

Рядовой Крючников также каждую пятницу должен был готовить письменные донесения. Убеждать младший лейтенант Ивашов умел.

Остальных троих осведомителей Егор опросил довольно быстро. Все они были простыми парнями, «от сохи», которые охотно согласились продолжать сотрудничать с полковой контрразведкой «СМЕРШ» в лице младшего лейтенанта Ивашова и сержанта Масленникова. Более того, они были рады, что в тайные агенты выбраны именно они, и что этим они отличаются от остальных солдат. Сама принадлежность к тайной деятельности, о которой известно только узкому кругу людей, возвышала их значимость в собственных глазах.

Особенно был исполнен гордости за возложенную на него миссию рядовой Захар Степанов, осведомитель из хозяйственного взвода третьего батальона с оперативным псевдонимом «Степа». Деревенский парень, двадцать четвертого года рождения, с образованием четыре класса (в его деревне была только начальная школа), холостой, не судимый, в Красной армии с весны сорок второго года, он был как чистый тетрадный лист: ясный и понятный. И написать на этом листе можно было все что угодно: внушить какую-либо идею и убедить в необходимости выявления врага, окопавшегося во взводе. Парень принимал на веру все. Ездовой хозвзвода Степанов ничуть не сомневался в том, что, слушая солдатские разговоры и записывая их по памяти вечером в тетрадочку, он делает очень нужное и важное для Родины дело. Впрочем, на таких вот простых парнях, Степах и Ванях, не шибко заглядывающих в будущее, и держалась Красная армия, когда шла в атаку…

Итак, из списка осведомителей выбыл всего-то один агент. Осталось восемь. По сути, не так уж и мало…

Всадник на рыжем рысаке появился со стороны Пушкаревки. Оставив Битицу восточнее, проехал лесок, затем миновал Дымов Яр, быстро проскочил мимо сожженной Вакаловщины и въехал в сосняк, держась левее от дороги и явно не желая, чтобы его кто-нибудь запри– метил.

Конь передвигался легкой рысью, в лесу перешел на шаг, лавируя между деревьями. Всадник то и дело пригибался под ветками, оберегая от упругих хлестких ударов лицо.

На небольшой полянке возле старой сосны с небольшим дуплом у самого комеля всадник спешился, откинул капюшон плащ-палатки и огляделся. Где-то метрах в тридцати дробно барабанил дятел, нарушая лесную тишину. Сосны далеко в вышине, склонившись головами-кронами друг к другу, шептались о чем-то своем, чего не следовало знать там, внизу…

Человек в плащ-палатке немного постоял, затем сунул руку в карман и достал спичечный коробок. Присев у сосны на корточки, он сунул коробок в дупло, посмотрел, не виден ли он со стороны, потом поднялся, чуть постоял и, одним махом влетев в седло и накинув капюшон на голову, произнес:

– Ну что, Пакет, поехали обратно?..

Проснувшись, Сыч первым делом посмотрел на часы. Фосфоресцирующие стрелки показывали семь тридцать утра. Коронер, верно, уже сделал закладку в дупло старой сосны, а стало быть, пора вставать и топать к ней.

Он заправил брюки в резиновые сапоги, на рубаху надел брезентовую куртку, на голову кепку. Пошарив в хозяйственном закутке, вынес оттуда плетеную корзину и положил в нее небольшой нож с деревянной ручкой – ни дать ни взять, грибник, собравшийся за маслятами для жарки, сушки или маринада. «Вальтер» сунул во внутренний карман куртки. Так, на всякий случай. Конечно, в лесу военных патрулей нет, но мало ли…

Приподняв люк, Сыч отодвинул его в сторону, вылез наружу и снова прислушался: никаких посторонних звуков или шумов, кроме дыхания леса, не было. Закрыл люк. Отошел на пару шагов и, убедившись, что никаких признаков входа в землянку не имеется, двинулся в сторону Дымова Яра.

Шел недолго, может, минут пятнадцать. Вышел на небольшую полянку, осмотрелся, нашел взглядом старую сосну с дуплом у самого комеля, присев, пошарил в дупле и вытащил спичечный затертый коробок. Не открывая его, сунул в карман и пошел обратно. Только вернувшись в землянку и раздевшись, он достал коробок и вытащил из него свернутую бумажку из тетради в клеточку. Развернул ее и прочел:

Сыч зашифровал сообщение. Дождавшись вечера, достал радиостанцию, упакованную в обычный обшарпанный чемодан, вышел из землянки и потопал по направлению к линии фронта. Если передатчик запеленгуют, пусть думают, что работала немецкая полевая разведка.

Шел он часа два, пока не наткнулся на удобную небольшую полянку. Накинув антенну рации на провисающую ветку клена повыше своей головы и подсвечивая себе фонариком, передал сообщение.

Около часа ждал ответа. Наконец услышал знакомые позывные и принял шифрограмму. Собрал рацию обратно в чемоданчик и вернулся к землянке. Спустившись, поставил рацию на место и расшифровал ответ. Он был коротким: