Наверно именно так она привыкла заниматься сексом с Маратом… Мой брат никогда не скрывал легких садистских наклонностей. Чтобы выйти за него и жить с ним, нужно быть немного мазо, как Света.

Или много.

Но трепещущая Лиза совершенно не была похожа на роковую подружку моего брата. Я боялся сжать сильнее, сделать лишнее движение. Хотя сама она очевидно желала моих ласк. Ее глаза теперь были прикрыты. Лиза облизывала губы и держала лиф платья, который грозил упасть, когда я расправился с пуговицами.

Взяв ее за руки, я отвел их в стороны, наконец обнажая ее грудь. Лиза дернулась, но деваться ей было некуда. Она лишь прижалась спиной к моей груди, забилась, но утихла, едва я положил ладонь ей на шею.

Беспомощная, задыхающаяся, горячая. Возбужденная. Абсолютно точно. Она желала меня. Ее соски набухли и затвердели, буквально требуя ласки. И уж точно это не от холода. Свободной рукой я накрыл ее грудь, поглаживая округлую плоть. Такая красивая, небольшая, кругленькая. Словно создана для моей ладони.

— Артур, пожалуйста, — взмолилась Лиза, снова почти плача.

— Что? — проговорил я хрипло, сдавливая ее сосок межу пальцами. — Что пожалуйста, детка?

Она не ответила, лишь продолжала всхлипывать и прижиматься ко мне. Я снова и снова теребил соски. То один то, другой. Отпустил шею, чтобы ласкать одновременно оба. Лиза уронила голову как сломанная марионетка, и я зашептал ей в ухо:

— Нет, смотри. Открой глаза и смотри, какая ты красивая. Не смей говорить, что это не так.

Она не спорила и даже послушалась. Лиза смотрела на нас в отражении, и от ее взгляда я заводился все сильнее. Мне стало почти больно от желания взять ее, и я потерся пахом о ее попку.

— Хочу тебя, — почти зарычал я, едва сдерживая дикую непостижимую страсть. — Хочу.

Развернув жену к себе, я впился в ее губы. Мои руки отпустили грудь, чтобы сжать ее попку. Я сминал ее рот, стараясь не делать больно, но все равно едва сдерживаясь, чтобы не укусить. Она будила во мне что-то дикое, необузданное.

Лиза не спешила отвечать на мой яростный поцелуй. Она словно осознала опасность, когда оказалась со мной лицом к лицу.

— Стой, Артур. Нет. Не надо, — забормотала она, отстраняясь, упираясь ладонями мне в грудь.

Ее отказ взбесил меня моментально. Вся страсть тут же превратилась в агрессию.

— Почему? Не нравится? — зашипел я, прищурившись. — Любишь жестче. Как, Лиза?

Я схватил ее за плечи и толкнул к стене. Она пискнула, ударившись, но не попросила пощады. Неужели я был прав?

Слова вырывались у меня изо рта раньше, чем я их обдумал.

— Я должен ударить тебя, чтобы ты меня захотела? Марат так делал, а?

Лиза моргнула и каким-то чудесным образом вывернулась. Или я не особенно сильно ее держал? Не было у меня сноровки в принуждении.

Отбросив мои руки, Лиза занесла ладонь и залепила мне пощечину. В глазах потемнело. Едва я прозрел, то увидел, что она как будто ждет моей реакции, испугавшись собственных действий.

Я тряхнул головой и рассмеялся.

— Урод, — бросила Лиза, подобрала юбку и умчалась зефирным вихрем из моей комнаты.

Ну, с платьем я ей помог. Как мог.

Лиза

Ту ночь нашей свадьбы я вспоминала как страшный сон. Наверно я слишком много выпила и многое нафантазировала. Утром Артур невозмутимо пил кофе, который сам сварил. Мы с Ваней спустились вниз. Я бессовестно прикрывалась ребенком, все еще не веря, что Батурин спустил мне пощечину. Меня всю ночь трясло. Я почти не спала, представляя, что сейчас муж ворвется и покажет, кому я принадлежу. Но — нет.

Я боялась, что он придет, но и хотела этого одновременно. Безумная похоть, что не позволяла мне сопротивляться, пока Артур ласкал меня у зеркала, так и бурлила всю ночь. Утром я сильнее боялась себя, чем гнева мужа.

Но мой второй Батурин, хоть и был одной крови с Маратом, но не повторял его в этом. Артур лишь вежливо поздоровался, предложил мне кофе и показал, куда переложил Ванину кашу.

Он не спешил в офис, уехал только к полудню, а вернулся к шести. Артур спросил, как прошел наш день, понравилось ли мне гулять в поселке, предложил составить список продуктов. Мы как будто всю жизнь так жили. Как будто вчера я не ударила его, а он не целовал меня, терзая.

Примерно так просто и невозмутимо и потекла наша семейная фиктивно брачная жизнь. Я занималась сыном. Артур бизнесом и нами. Его родители, узнав о нашем браке, сделали вид, что поверили в сказку о любви, которую придумал Артур. Они не напрашивались в гости, одобряя нас из Москвы. Меня это устраивало.

Мой новый муж устраивал меня даже больше первого. Страшно признаться, но факт. Артур всегда был внимателен к нам, помогал, если я просила, следил, чтобы в доме всегда были подгузники и детское питание. Он много времени проводил с Ваней. Почти каждый вечер садился на пол или около манежа, и они развлекались по-мужски. Артур рассказывал ему о машинах и медведях с глазами и носами. Он искренне радовался первым шагам за ручку и новым звукам-слогам.

Я продолжала тайком работать. Артур ничего мне не запрещал, но я по привычке скрывала. Боялась, что он запретит мне рисовать, как и Марат. Все Батурины предпочитали подчинять меня, лишать независимости. Чтобы я не могла никуда деться. Артур точно так же привязал меня к себе браком. Я понимала это прекрасно. Сама подписалась. Но работа все равно была той ниточкой, которая позволяла мне чувствовать себя личностью, а не только мамой и женой-куклой.

Неожиданно приятно стало то, что заказы начали приносить хорошие деньги. Артур почти полностью содержал нас, поэтому большую часть я откладывала. Мне предлагали все больше и больше проектов. Я работала в Ванин тихий час и после отбоя. Увлекалась часто и засиживалась глубоко за полночь, а потом клевала носом днем. Однажды Артур меня поймал.

Я задремала в гостиной, прямо на диване с ноутбуком. Артур по закону подлости в этот день уехал в город рано и вернулся уже в обед, нашел меня в отключке.

Я проснулась от щелчков мыши. Муж забрал мой ноут и сидел с ним в кресле. Увидев это, я подскочила, как ошпаренная. Страх моментально скрутил горло тугим ремнем. Я потеряла дар речи. Даже ничего не могла сказать в свое оправдание. Лишь ждала приговор. Сведенные брови Артура ничего позитивного мне не обещали.

Но неожиданно морщинка на переносице разгладилась. Он развернул ноутбук ко мне монитором и спросил:

— Сама делала?

— Да, — едва слышно ответила я.

— Фриланс? — продолжал он допрос.

Я кивнула.

— Очень симпатично, Лиз, — неожиданно улыбнулся Артур. — Я впечатлен.

Теперь я онемела от удивления.

— Многое становится понятно, — продолжал Батурин с доброй насмешкой в голосе. — Значит вот как ты заправляешь машину и платишь за Ванькиного врача.