заканчиваться. Правда, спустя минуту резни, большой паук, слыша непрерывный жалобный скрип покалеченной, оставшейся в живых мелочи и гулкие шлепки падающих оземь мёртвых тел, явно забеспокоился.

— Все назад! — наконец не выдержал он. И волна оставшихся в живых пауков с готовностью отпрянула от довольно улыбающейся и совершенно не запыхавшейся девушки.

— Кто ты? Почему противишься судьбе?

— Судьбе? Противлюсь? — неприкрыто удивилась туманница. Услышать такое от, пусть и говорящего, но паука. Его рассуждения о судьбе… Воистину — мир магии весьма причудлив.

— Да, судьбе. Ибо судьба слабого — это стать пищей сильному. Ты человек! Ты меньше меня, а значит, и слабей. Твой удел и судьба — придать мясом своего тела мне сил. И твои попытки противиться естественному ходу вещей — бессмысленны. Убивая моих детей, ты обрекаешь других живых, подобных тебе, на смерть, ведь оставшимся придётся больше охотиться, дабы восстановить численность, и в этих смертях будешь виновата ты одна! Поэтому не противься ходу судьбы.

Паук-философ? Да ещё с очень интересной логикой… Она должна добровольно, безропотно стать его обедом просто потому, что он размером больше её аватары. С точки зрения пищевой цепочки даже логично, наверное. Вот только даже по такой логике у неё водоизмещение более двенадцати тысяч тонн, по сравнению с которыми вес этого жалкого паучка, возомнившего себя вершителем судеб, недостоин даже упоминания. Но его просвещение в этом вопросе не входит в сферу её текущих интересов.

— Действительно, не стоит противиться судьбе. Слабый, да падёт жертвой сильного. Незачем оттягивать… — она с переворотом спрыгнула с дерева на землю, вставая перед мордой гигантского членистоногого.

Тот было слегка попятился от неожиданности, но ощущая неподвижность «жертвы», ободрился.

— Хорошая, понятливая самка! Постараюсь убить тебя быстро…

Вставший на дыбы паук прыгнул на стоявшую смирно перед ним девушку, стремясь подмять её всей своей тушей. Вот только её на том месте не оказалось. Резко взмыв прыжком вертикально вверх на несколько метров, она обрушилась на спину приземлившегося паука. Ножницами мелькнули клинки, и голова старого арахнида покатилась по земле. Обезглавленное тело судорожно задрожало и закачалось на ослабевших лапах, с гулким шелестом оседая на землю.

На несколько мгновений в лесу наступила полная тишина. Ни звука ветра, ни малейшего скрипа или шороха хитина множества мелких пауков в округе. Казалось, сам мир замер в шоке от бесславной гибели гиганта.

Неплохая такая вышла драка. Не полноценный морской бой, конечно, но, тем не менее… Астория приветственно отсалютовала наблюдавшим за ней шокированным паучкам, чем вызвала у тех просто вспышку бешенства, и отмерший мир ринулся на неё силами оставшихся в живых членистоногих.

Спустя несколько минут бешеной мясо… лапо… тело… и прочей рубки, нападавшие закончились. В живых остались лишь несколько экземпляров, сообразивших слинять подальше, чем продемонстрировали неплохую соображалку. Ведь она не нанималась гоняться за всеми пауками по лесу. Брезгливо стряхнув с себя энергетическим всплеском налипшие ошмётки тел и брызги крови пауков, одновременно деактивируя неплохо послужившие ей клинки, Астория закрутила головой, проводя ориентацию на местности. Ей ещё предстояло вернуться в Хогсмид, и желательно до того момента, как мадам Розмерта начнёт волноваться и её начнут искать.

А это ещё что? В лесу слышался приближающийся треск кустов и гулкие, тяжёлые нечеловеческие шаги.

— Ей, Арагог! Я тебе мясного бульончика принёс! Как ты любишь…

На поляну, выглядевшую, как филиал безумной скотобойни, из лесу вышел настоящий бородатый великан более десяти футов росту, держащий в руках весьма солидный медный котёл. Вышел и ошеломлённо замер, озирая заваленное трупами арахнидов пространство. Шальной блуждающий взгляд великана остановился на теле, видимо, пресловутого Арагога, продолжавшего возвышаться над окрестностями этаким холмом и на аккуратной стройной девичьей фигурке рядом.

— А…А… Ар-ра-а-а-ГО-О-ОГ!!!

В руках Астории вновь беззвучно активировались убранные ранее клинки.

Глава 8. Проблемы Альбуса

Шагая по коридору Хогвартса к своему кабинету, Дамблдор с силой сжимал кулаки, давая таким образом выход бессильной ярости. В последнее время всё шло как-то кувырком, ему катастрофически не хватало времени всё и всех контролировать. Началось с появления недобитков пожирателей на финальном матче по квиддичу: с одной стороны, это несколько укрепило его позиции в магической Британии, но с другой — сильно ослабило на международной арене. Даже стали раздаваться голоса, призывающие провести планируемый Турнир Трёх волшебников не в Хогвартсе, а в другой школе. А отпускать кого-либо из учащихся Хогвартса, да и оставлять остров без своего надзора почти на год… Это было абсолютно недопустимо. Сколько пришлось приложить сил для урегулирования этого вопроса и заверений, что всё будет на самом высшем уровне. Об этом даже вспоминать неохота.

Затем ему, вроде, улыбнулась удача. Видящая. Настоящая. Не обученная, ничья Видящая. Даже её неудачное, начавшееся с конфликта, знакомство с Минервой удалось обернуть в свою пользу. Да, пришлось потратить целый день и с улыбкой терпеть её глупые женские капризы, но, в перспективе, это того стоило. Удалось даже уговорить её поселиться в «Трёх мётлах» под присмотром Розмерты. Лучше было, конечно, сразу поселить в Хогвартсе, но это бы привлекло ненужное внимание и вызвало множество неудобных вопросов, отвечать на которые не сильно-то хотелось. И на тебе…

Никому нельзя доверять. Стоило только отлучиться из Хогвартса по делам на день, как всё пошло наперекосяк. Видящей быстро надоело сидеть на одном месте и она, сдуру видимо, зачем-то попёрлась в Запретный лес, а Розмерта даже не удосужилась поинтересоваться «куда идёшь?».

Теперь акромантулы. Что они забыли на окраине леса? Вроде и неплохо, что всё окончилось «хорошо», хотя трудно сказать наверняка. Эту молодую пигалицу умудрились загнать аж до логова Арагога, где та устроила сущую бойню, причём без малейших следов использования магии. А ведь справиться даже с одиночным взрослым акромантулом не всякому волшебнику под силу. А тут… Загадка. Он даже на мгновение не допустил мысли, что девушка справилась собственными силами, слишком хорошо ему была известна опасность акромантулов, а тут целая стая, да ещё во главе с Арагогом. Значит, это был, скорее всего, какой-то артефакт. Надо будет подобрать подходящий момент и попросить его для изучения. Возможно, и выйдет придержать у себя насовсем, как вышло с мантией Поттеров. Жаль, что ту пришлось вернуть Гарри ради тактической выгоды, но так было надо.

Затем Хагрид… Дамблдор чуть не сплюнул с досады на гранитный пол коридора. Он вполне отдавал себе отчёт, что тот не отличался особым умом, наследие великанов давало о себе знать. Но, главное — верность. Слепая верность Хагрида была важнейшим его достоинством, позволяя закрывать глаза на множество других недостатков. В том числе и на любовь к различным